Завоеванная инопланетным воином
Шрифт:
— Я сожалею о твоей потере, Зои, — сказал он. На этот раз она была рада, что недооценила кого-то. — А что насчет твоей матери?
Зои пожала плечами.
— Никогда ее не знала. Она ушла от нас, когда мне было два года, и никогда не возвращалась. Хотя мой отец тяжело это воспринял. Он любил ее. Я думаю, что он в конце концов не смог смириться с тем, что она не заботилась ни о ком из нас настолько, чтобы остаться. Но мой папа был лучшим из всех, и он делал все, чтобы я знала, как сильно он любил меня, — она взглянула в зеркало заднего вида. Лицо Рена было непроницаемым в сгущающихся тенях, его глаза были скрыты темными очками. —
— Я родился в Хорзаре, который является классом воинов в алигарийском обществе. Солдат с рождения. Я знал родителей только как своих первых тренеров и в юном возрасте предпочел разлучиться с ними, чтобы продолжить тренировки. Они были на церемонии, когда я получал свой найрос, и очень гордились моим достижением. С тех пор я их не видел.
— Это… немного грустно.
— Что в этом грустного?
— Звучит так, будто ты никогда не проводил с ними время. Что ты сразу же был отдан в программу обучения или что-то в этом роде, и все. Я не могу представить, что в детстве рядом не было бы моего отца. Мы все делали вместе, и если бы он был сейчас жив, я бы звонила ему каждый день, чтобы поговорить, — она сморгнула новую волну слез. — Я бы отдала все, чтобы снова услышать его голос.
— У меня была сильная связь с моим Умен'раком. Мы проводили каждый день вместе, в бою или нет. Они были моей семьей. Они погибли, и это оставляет огромную пустоту внутри меня.
— Я знаю, что уже говорила это, но мне жаль, Рен. Кровь не всегда создает семью. Мне жаль, что ты потерял свою.
Большая вывеска впереди привлекла внимание Зои.
ВНИМАНИЕ
СЛЕДУЮЩИЕ 110 МИЛЬ — БЕЗ ОБСЛУЖИВАНИЯ
САЛИНА — СЛЕДУЮЩИЙ СЪЕЗД — ВСЕ СЕРВИСЫ
Зои посмотрела вниз на приборную панель. У нее было три четверти бака бензина, пакет вяленой говядины, чипсы, несколько шоколадных батончиков и термопакет, наполненный водой в бутылках и упакованными бутербродами. Было только 17:42 вечера. Они могли бы растянуть запасы и забронировать мотель в соседнем городе.
— Мне кое-что интересно, — сказала Зои, когда они проезжали мимо съезда с Салины. — Ты все время говоришь нирос. Что это?
— Найрос, — поправил он, прежде чем замолчать.
Она взглянула на него в зеркале. Черты его лица казались задумчивыми, хотя она не могла быть уверена из-за запекшегося макияжа, солнцезащитных очков и сгущающихся сумерек.
— Все алигарийцы получают его меньшую форму, называемую ульдрос, — наконец сказал он. — Это… устройства, слишком маленькие, чтобы их можно было увидеть невооруженным глазом, которые восстанавливают тело изнутри и продлевают жизнь. Они позволяют нам быстро исцеляться и бороться с болезнями без дополнительного лечения. Но Экхора, как я, по достижении совершеннолетия принимают более сильную форму, найрос. Настолько сильную, что в процессе умирают многие подающие надежды, несмотря на то, что они проводят свою молодость на тренировках. Те, кто выживают, удостаиваются чести стать Экхорой, величайшим из наших солдат. Те, кто погибают, удостаиваются чести отдать свои жизни в попытке служить алигарии
— Вау. Звучит потрясающе и совершенно пугающе одновременно. Неудивительно, что вы называете нас примитивными. У вас внутри крошечные механизмы, — проезжая мимо, встречная машина на дальней полосе моргнула фарами. Зои включила свои: казалось, что еще не должно быть так темно, но она была увлечена разговором. — Итак… на что способен твой найрос? Кроме того, что исцелить тебя, я имею в виду.
— Я не должен был рассказывать тебе ничего из этого, — мягко сказал он. — Я и так раскрыл слишком много.
— Как бы мне не было любопытно, я могу уважать это. Предать свой народ, рассказав все слабому человеку…
— Это не потому, что я не доверяю тебе, Зои. Тем более…
— Рен, я понимаю. Ты не обязан мне говорить, — она прочистила горло. — Кроме того… может быть, это и к лучшему. Что, если один из этих парней схватит меня и будет пытать, чтобы получить информацию? Я не люблю боль, и как бы мне ни хотелось сказать, что я не сломаюсь, я не могу этого обещать.
— Это единственная причина моих сомнений, Зои. Чем больше ты узнаешь обо мне, тем более ценной ты становишься для них.
— Ага. Совершенно не хочу пыток.
Несмотря на ее искренний страх, что такой сценарий осуществится, слова Рена что-то смягчили внутри нее. Он доверял ей. Хотя он выбрал ее машину в зоне отдыха случайно, хотя он знал ее меньше двадцати четырех часов, он доверял ей.
— Я дал тебе слово, поклялся честью, что буду оберегать тебя, — тон его голоса, преданность, серьезность, заставил ее снова посмотреть в зеркало. Он снял солнцезащитные очки и открыл боковые глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Я не подведу в этом.
Зои улыбнулась.
— Я знаю это.
Они продолжали ехать в тишине, через заснеженные холмы, укрытые тенью теперь, когда небо потемнело к ночи. При других обстоятельствах или в другой компании она бы включила радио. Даже когда у них с Джошуа все было хорошо, их разговоры обычно затихали в течение пятнадцати-двадцати минут. С Рендашем она не чувствовала необходимости заполнять тишину. Это было странно успокаивающе.
Чем больше она думала о своих отношениях с Джошем, тем больше понимала, насколько слепой была. Конечно, он часто смешил ее и проявлял к ней доброту, пока они были вместе, но это было не более, чем то, что есть у них с Мелиссой — дружба. Зои могла по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз у них был настоящий секс за время их отношений. Все эти редкие случаи происходили в темноте, без особых предварительных ласк, по крайней мере, с его стороны, и, обычно, в какой-то момент заканчивались просмотром порно.
Она неоднократно говорила себе, что дело не в сексе. Какое значение имел секс, когда у тебя был кто-то, с кем ты мог поговорить, на кого ты мог положиться?
Но на Джошуа нельзя было положиться. Зои работала каждый день, используя любую свободную дополнительную смену, и он брал ее с трудом заработанные деньги и тратил их на себя и на других женщин.
Неужели она так отчаянно нуждалась в любви и дружеском общении, что позволила использовать себя в течение года?
Каким бы жалким это ни казалось, ответ — да. Она была одинока и жаждала хоть какой-то стабильности в своей жизни, семьи… чего-нибудь.