Завоеванная инопланетным воином
Шрифт:
— Ладно, итак, гм… Извини, но у них не было комнат с двумя кроватями, — сказала она.
Он наклонил голову, больше сосредоточившись на едва заметном изменении цвета ее кожи, чем на ее словах. Какое значение имело количество кроватей?
— Рен? Ты меня слышал?
— Да.
Среди его народа сокращение имени человека считалось бы неуважением, но он не воспринял это как оскорбление. Фамильярность, с которой она сказала Рен, была слабым утешением — но утешение было редкостью в его жизни.
— Так… значит, ты не против спать на полу? — спросила
— Зачем мне спать на полу? Эта кровать кажется достаточно большой.
— Тогда ладно. Если ты хочешь кровать, я лягу на полу, — она прошла мимо него и потянулась за подушками.
Рендаш положил руку поверх подушек, не давая ей взять их.
— На кровати достаточно места, человек. Причинение себе ненужного дискомфорта не пойдет на пользу нашему путешествию.
Зои нахмурилась и потянула за подушку.
— Я не буду спать с тобой в одной постели!
— В чем твои возражения? — спокойно спросил он. — Я буду достаточно близко, чтобы защитить тебя, если возникнет чрезвычайная ситуация, и это позволит нам обоим с комфортом переночевать в приличном месте.
Не то чтобы кровать казалась особенно удобной, но была значительным улучшением по сравнению с условиями, в которых он находился в плену.
Она в последний раз, безрезультатно дернула подушку и зарычала. Что-то в этом звуке послало сигнал прямо к его члену. Он с трудом подавил стон. Увидев ее реакцию на его наготу, он не сомневался, что она отказалась бы находиться рядом с ним, если бы знала, как его тело реагирует на нее.
— Прекрасно, — она бросилась к двери и выключила свет.
Комната на несколько мгновений погрузилась в полную темноту, прежде чем глаза Рендаша привыкли к слабому свету, проникающему через крошечную щель в оконных переплетах. Он наблюдал, как Зои, запинаясь, вернулась к кровати, вытянув руки перед собой. Раздался глухой удар: она споткнулась.
— Черт! — положив руку на край кровати, она наклонилась и издала пронзительный стон.
Рендаш поднялся и сделал шаг к ней.
— С тобой все в порядке, Зои?
— Я в порядке, — процедила она сквозь зубы. — Мой чемодан решил выскочить передо мной.
— Это живой организм или какой-то искусственный интеллект?
— Конечно, нет, — отрезала она. Держась рукой за кровать, она, прихрамывая, обошла ее с другой стороны и откинула покрывало. Когда она скользнула на кровать, то легла на бок на самом краю, плотно обернув постельное белье вокруг своего тела.
Нахмурившись, Рендаш откинул одеяла со своей стороны кровати и лег. Кровать заскрипела и застонала под его весом. Он замер, опасаясь, что она рухнет под ним. Медленно он принял более удобную позу — во всяком случае, относительно более удобную, поскольку любые опоры, находившиеся внутри кровати, давили на него, независимо от того, как он лежал.
Возможно, условия в камере были лучше этих.
Он лег на бок, лицом к ней, и глубоко вдохнул. От постельного белья исходил странный, затхлый запах. Терпимым его делал только аромат Зои, который усилился после душа. Он привлекал его пододвинуться ближе.
— У тебя уже есть три четверти кровати. Оставайся на своей стороне, — проворчала она.
Рендаш снова замер, но
Он долго лежал, глядя на нее в темноте, наблюдая за ее мелкими движениями, пока она боролась как за собственный комфорт, так и за сохранение своего шаткого положения на краю кровати. В конце концов, ее дыхание замедлилось и углубилось, а тело расслабилось. Он подождал, пока не убедился, что она заснула, прежде чем нежно оттащить ее от края.
Я просто слежу за тем, чтобы она не упала, пока спит, сказал он себе, выполняя свое обещание о ее безопасности.
Но он не мог отрицать правду; эти размышления были всего лишь слабой попыткой оправдать то, что он поддался побуждению, которое не мог понять, и перед которым не мог устоять.
Зои пошевелилась, вздохнула и снова затихла. Он ухмыльнулся. Она обладала духом воина, но спала как убитая.
Рендаш обнял ее и притянул к себе. Ее мягкое тело прижалось к его, а ее тепло просочилось в него, вызвав прилив жара в крови. Он прикусил внутреннюю сторону губы, сдерживая реакцию своего тела, прилив возбуждения и желания.
Инстинкт.
Желание, нет, потребность спариться, бушевала в нем. Он никогда раньше не испытывал этого с такой силой.
Он отодвинулся бедрами от Зои, чтобы его твердеющий член не касался ее.
В этом человеке было что-то такое, что пробуждало инстинкты гораздо более глубокие и мощные, чем те, которые привили ему во время обучения.
Алигарийские женщины были могущественными, такими же сильными и способными, как и любой мужчина. Они не нуждались в защите. Но что-то в Зои пробудило в Рендаше натуру защитника, чего он никогда не испытывал, за что он подсознательно зацепился и не мог так легко отмахнуться.
Рендаш обнял Зои немного крепче, зарылся лицом в ее волосы и закрыл глаза.
Он вдохнул ее аромат. Смесь знакомого и экзотического успокоила его, напомнила о доме, который он оставил позади, и навеяла смутные образы дома, который у него, возможно, однажды будет.
Глава седьмая
Пронзительный звон резко разбудил Зои. Ее тело дернулось, когда руки — руки Рена — выдернулись из-под нее. Она открыла глаза от вспышки утреннего света, который быстро погас, когда ей на голову набросили одеяла.
Зои сорвала их и отбросила в сторону, чтобы обнаружить очень обнаженного Рендаша, крадучись перемещающегося по комнате. Звон продолжался.
— Звучит сигнал тревоги, — сказал Рендаш. — Мы должны немедленно уходить.
Изо всех сил стараясь не смотреть на Рендаша — ладно, она абсолютно точно пялилась, и, боже, у него был огромный утренний стояк! — Зои спустила ноги с кровати и встала.
Древние цифровые часы на прикроватной тумбочке показывали 8:23.
Рен остановился у столика возле двери и перегнулся через него. Открыв ее сумочку, он сунул руку внутрь и достал телефон, держа его между большим и указательным пальцами, как будто тот собирался либо откусить ему руку, либо взорваться.