Завтра было вчера, или Повесть о вечной любви
Шрифт:
Хотя мне это показалось как-то странно, непонятно, даже бессмысленно. «Зачем сообщать адрес, если запрещено приходить? – мысленно рассудил я – но одновременно, какой-то огонёчек притворства ощутил в её словах, – Это она специально притворяется, а на самом деле…Что на самом деле?.. Неужели, мечтает, чтобы Игорь отыскал её?» Я опять почувствовал жгучую обиду и готов был «растерзать» Игоря.
«Я живу в деревне…» – и она тихо- тихо, почти наклонившись к Игорю, произнесла название, которое я не расслышал. У Игоря моментально очутился в руках блокнот с Олимпийским Мишкой на обложке и карандаш, которым он быстро записал
«Мой домик – продолжала девушка, опять как бы напевая – находится в юго-восточной части… но не с самого края… а если отсчитать четыре домика влево…а затем ещё три домика пройти к северу…».
Игорь быстро, судорожно, старательно записывал и записывал всю эту, как мне казалось, белиберду (или галиматью). Альберт, вообще, махнул рукой и презрительно отвернулся. Я даже не знал, что подумать. Пожалуй, в тот момент я был больше на стороне Альберта, считая, что девушка, действительно, какая- то «блаженная» и сама не понимает, что говорит.
Завершив свой пространный монолог, она вдруг опять совершенно неожиданно (у неё всё было странно и неожиданно), в который уже раз, поклонилась до самой земли, видимо, всем нам и, повернувшись, довольно быстро направилась в степь…
«Я прослежу» – шепнул Игорь и крадучись направился за ней. Мы с Юрой продолжали стоять как настоящие истуканы. Альберт, окончательно не выдержав, направился к своей палатке. Тогда мы с Юрием присели к костру, вернее только к тлеющим уголькам (в этот раз костёр почему- то не разгорелся). Юра хотел подбросить в костёр несколько полешек, потянулся даже за ними, но, видимо раздумал; вытащил из пачки сигарету и прикурил от уголька. Я знал, что он покуривает редко, только когда нервничает. Сейчас был именно такой случай.
«Может, пойти за ним… как бы чего…» – голос Юрия пресёкся….
«Да нет, всё должно быть нормально» – с уверенностью произнёс я.
Действительно, почему- то я был уверен, что Игорь в абсолютной безопасности и ничего с ним не произойдёт. Я чувствовал, что эта девушка не принесёт ни ему, ни нам никакого вреда. Но всё же… всё же,… какие- то сомнения оставались. Они, эти сомнения происходили оттого, что мы не могли понять, откуда появляется и куда исчезает, вот уже во второй раз, эта загадочная и прекрасная фея. Мы точно знали, что поблизости не было никакого жилья, туристы тоже не останавливались. Никаких ни шоссейных, ни железных дорог. Одни только древние курганы, лес да болото. Откуда тогда она? Эта мысль не давала мне покоя.
Сколько времени мы сидели с Юрием около потухшего костра?.. Минут двадцать, тридцать? Не знаю. Я уже начинал беспокоиться всерьёз, хотя виду не подавал.
«Пойдём его искать» – глаза моего товарища заблестели.
«Подождём ещё немного» – ответил я.
«А если, если» – Юрик почти закричал, глаза его теперь в полумраке даже вспыхнули зеленоватыми огоньками. «А если она здесь не одна, а их целая банда, а она наводчица…и они хотят его ограбить» – прямо застонал Юрик. (Кстати, он курил уже третью сигарету подряд).
От этих его
«Что за ерунду ты бормочешь, что у него грабить?.. Грязные джинсы, старую футболку? Ах да, синюю мятую кепку или рваные кеды?.. Да и не знает она, что он пошёл за ней. Кстати, прекращай столько курить… хватит…».
Прошло ещё минут пятнадцать. Мы молчали, сидя почти в кромешной тьме, так как луна исчезла, а в костёр мы ничего не подбрасывали и в нём потухали последние угольки. Вдруг из ночной темноты вынырнула немного сгорбленная, какая- то помятая фигура Игоря.
«Ну что?» – почти одновременно выкрикнули мы.
Примерно минуту Игорь собирался с мыслями, а затем пролепетал (что на него было так похоже).
«Ничего не понимаю,…она шла впереди, белый сарафан её развевался…я крался за ней тихонечко, а потом…»
«Ну что, что потом?» – Юрик от нетерпения (а, может, от очередной сигареты) даже закашлял.
«А потом…я словно заснул на мгновение. Мысли мои куда- то отвлеклись,… а когда очнулся, её уже впереди не было, только пятнышко какое- то ещё поблёскивало секунд тридцать, но и оно растворилось в каком- то тумане. Ребята, это всё как во сне происходило…». Игорь рассеянно и одновременно с какой- то надеждой и тревогой всматривался то в нас, то оборачивался в сторону степи.
«Исчезла, растворилась в ночном тумане твоя невеста» – прорычал неожиданно подошедший Альберт. Скорее всего, он в палатку и не уходил, а был рядом и, видимо, наблюдал за нами.
«Слушайте ВЫ!!!! Хватит, ну, прошу ВАС, хватит, хватит издеваться. Не до Вас мне теперь…». Игорь почему-то обратился ко всем нам, хотя мы с Юрием не оскорбляли его чувства. Съязвил только непримиримый Альберт. И здесь Игорь в очередной раз собрался куда- то бежать. Но неугомонный Альберт твёрдо схватил его руку.
«Послушай, ты можешь влюбляться в кого угодно и когда угодно. Но…голову терять я тебе не позволю. На…выпей воды и успокойся».
У Альберта, откуда- то оказалась в руках кружка. (Правда, я сомневаюсь, что в ней была налита именно вода). Игорь выпил…и присел к потухшему костру. Альберт отошёл от нас, уселся на пенёк и, как нам показалось, о чём-то сильно задумался. Для него, человека более чем решительного, это было довольно странно. О чём он, крепко верящий в коммунистические идеи с самого детства, воспитанный в атеистической семье, комсомольский вожак, спортсмен мог так долго и упорно размышлять в сложившейся ситуации? О странном появлении девушки? О загадочности и необъяснимости нашего противоречивого мира? А, может быть, просто о любви к прекрасной женщине? Альберт молчал уже больше получаса, что было для нас совсем непонятно.
Приближался рассвет. На востоке уже появились зарницы. И здесь Альберт произнёс то, чего в тот момент от него никто не ожидал. Что-то произошло с ним во время довольно долгих размышлений. Его душа неожиданно воспротивилась самой себе. Бесспорно, что его тоже околдовала таинственная незнакомка. Его слова, казалось, произносились не губами, а самим сердцем и ранимой душой.
«Вы, знаете что, ребята… простите, меня… я не складно поступил, я не имел права ни её, ни вас оскорблять… это, в конце концов, её и ваше с ней дело. И ты, Юрик, извини, что я тебя тогда ударил… по глупости, понимаешь…».