Завтра ехать далеко
Шрифт:
– А впрочем, – отвернулась она, – без разницы. Сяв, так Сяв. Но не забывай о своем обещании.
– Сольвейг, – решительно обратился он, – я обещал и я…
– Ах, только не зачинай это нытье про «я тебя не оставлю». И так верю, такому-то моралисту. Просто в любом путешествии есть риск гибели, хоть от болезни, хоть от клинка. А с твоим везением, ох, не дождусь я свободы! – усмехнулась она и отправилась по солнечной глинистой дороге.
***
После вчерашнего дождя погода обещала быть сухой, но не жаркой, лучшего для дороги не пожелаешь. Двое прошли по южному гостинцу, представлявшему собой узкую двуосную колею чрез залежное поле. Впереди зеленела березовая роща.
Даже последние избушки Умиры еще не скрылись из виду у них за спиной, когда Рэй обратился:
– Сольвейг, я не могу больше таить этот вопрос. Расскажи мне о Горицвете, Великом Герое, с которым ты была так близка. Он был лучником, верно?
Та кивнула.
– Расскажи. Ты ведь хорошо его знала.
– Не так уж хорошо.
Рэй стиснул зубы:
– Можешь хоть раз ответить на вопрос, не показывая характер?
– Мофзеф хоть раф отфетить на вопроф! – противно передразнила она. – Бесишь.
Рэй терпеливо смолчал, и вскоре лиса, не сумев отказать себе в возможности принизить компаньона, подскочила вперед и, повернувшись к Рэю, продолжила шагать спиной вперед.
– Не пытайся даже сравнивать себя с мастером-лучником! Он-то был настоящим героем: отважным в бою, осторожным пред опасностью, рассудительным в общении. А уж как он стрелял из лука.
– Ты от него прямо в восторге. В отличие от остальных людей, которые, похоже, не очень-то чтят именно этого героя.
– А еще он никогда не носил попусту снаряженный лук.
Рэй опустил взгляд на оружие в руке.
– Тетиву следует снять?
Сольвейг щелкнула ноготком по древку:
– Тетива, даже не взведенная стрелой, создает огромное напряжение на плечи. Ты, вижу, купил новый лук. Но он за неделю придет в негодность, коль будет постоянно снаряжен. Вдобавок, тетива у тебя тут пеньковая. Если она попадет под дождь или даже в росу, то в течение пары часов станет бесполезна.
– Ясно, – прогибая плечи лука и освобождая тетиву, ответил он.
– В Сяве поищи из шелковой нити, это самая универсальная, но и обойдется недешево. А эту тетиву ты закрутил слишком сильно.
– Так чтобы дуга была более высокая.
– Это у тебя пехотный ордынский лук. Он длиннее и тяжелее конного, какими ты пользовался до сих пор. Этот, конечно, не такой замысловатый, как у настоящих ханских нукеров, дополненный роговыми пластинами и сухожилиями, но тоже многослойный и с изогнутыми плечами. Расстояние между тетивой и рукоятью называется прясло. Да, у конного лука, к какому ты привык, изгиб круче. Но это прямой пехотный, у него прясло должно быть равно кулаку с выставленным большим пальцем. При укорачивании тетивы, прясло становится слишком высоким. Ты нарушаешь задуманную мастером форму лука, а это отразится на гладкости полета стрелы.
– Спасибо, Сольвейг. Я этого не знал.
Девушка важно хмыкнула, развернулась по направлению движения и продолжила шагать чуть впереди, удерживая руки за спиной. Лучник оценивающе посмотрел сзади, и тут его мужской взгляд был привлечен странным бугорком чуть ниже поясницы.
– Так что насчет Горицвета? После того, что ты уже рассказала, я не могу и дальше слепо идти за тобой. Личность Горицвета в легендах выглядит туманно, нет о нём и добрых былин. Ты говорила о вестниках, и Горицвет, видимо, тесно связан с этой историей. Объясни, как Великие Герои остановили вестников в прошлый раз?
– Я не помню, – беззаботно ответила она. – Триста лет прошло, знаешь ли.
– Как можно не помнить столь значимые события?
Сольвейг шагала рядом, рассматривая камни под ногами, и на вопрос отвечать явно не планировала.
– Чем ты занималась всё это время, после того как первых героев не стало?
– Гуляла по лесам, глядела на звезды, охотилась. Весной и летом на мышей, зайцев, а когда в земле было много энергии, мои размеры позволяли легко загонять оленей. Осенью доводилось поесть упавших яблок и орехов, а зимой – обычно спала.
– Ладно, а где артефакты? Вещи Великих Героев. Герои ведь не забрали их с собой?
Та опять пожала плечами:
– Кто знает? Я отдала тебе единственную вещь, которая у меня осталась. Дешевая копия сумки Елены. Об иных не ведаю.
– Считай меня параноиком, но я не верю, что это случайность. Сотни лет прошли, и ты снова в компании героев.
– Ты ведь сам меня заколдовал! Я к тебе не просилась, – глянула она с обидой. – Уже говорила, я ненавижу судьбу, а если таковая существует, то буду до самой смерти ее отрицать.
– Но ты живой свидетель той эпохи. Который, однако, удобно забыл всё, что тогда случилось.
Сольвейг всем видом демонстрировала безучастность к разговору.
– Ты вправе считать, что я скрываю от тебя сведения. Я не могу на это повлиять. И я точно не собираюсь что-либо тебе доказывать, – завершила она и ускорила шаг.
Рэй поглядел на нее со спины, и снова бугорок ниже поясницы привлек его взгляд. Принимая во внимание зловредность напарницы, он позволил себе также зловредно подцепить луком подол ее хламиды и задрать кверху.
Та аж взвизгнула! Скакнула с места на две сажени и едва не зашипела на героя, точно вусмерть обиженная кошка. Под балахоном, как давно знал Рэй, не было другой одежды, однако вовсе не нагота девушки оставила ухмылку на его лице.
– Это же хвост, да?
– Ты совсем об… ох… ре-нел?! – щеки ее полыхнули, а руки прижимали тот самый бугорок за спиной.
– У тебя появился лисий хвост.
Сольвейг надулась, прижалась к краю дороги, исподлобья пялясь на лучника.
– Надо же, – он удовлетворенно потер щетину. – С виду обыкновенная девчушка, а сзади-то, батюшки, натуральный лисий хвостище!