Завтра наступит вечность
Шрифт:
– Да? – Стерляжий повернулся к ней. – Что-то не похоже.
– По-моему, все прошло штатно, – вступился за меня типчик.
– Он Свят, – подтвердила Надя. – Только ему немного стыдно. Оказывается, с ним и такое бывает.
Только она здесь понимала меня.
– Все-таки проверим, – сказал ей Стерляжий и обратился ко мне: – Знаешь, что это такое?
На свет из шкафчика появилась новая стопка компакт-дисков. Веером шлепнулась мне на колени.
– Неужели ментограмма Берша?
– Она самая. Единственный экземпляр. Валера, включи-ка печку.
Щуплый типчик, которого, оказывается, звали Валерой, кивнул и включил
– Гореть будет, вонять будет, – заметил я, морща нос-протез и кривя непослушные резиновые губы.
– Ничего, только расплавится, но это – конец майору Бершу. Встать уже можешь? Нет? Валера, тащи печь сюда. Дверцу открой. Ну, ты готов? Бросай.
Медленно и неуверенно, насколько позволяла ватная вялость во всем теле, я побросал в печной зев все десять дисков. И так же медленно пожал плечами:
– Ну и где логика? Если я Берш, зачем мне мой дубликат, когда вот он я, натуральный? А если я Горелкин, то тем более. Глупо…
Стерляжий не ответил. Только усмехнулся одними глазами.
– Он прав, это не проверка, – встрял Аскольд. – Элементарно же…
– Он – это кто? – спросил я его.
– Ты.
– А кто я?
Аскольд вздохнул и почесал переносицу.
– Ну… Свят.
– То-то, – сказал я. – Вообще-то я догадываюсь, чего от меня ждали. Эмоций, верно? Сделали из меня ликвидатора и хотели отследить: хищно обрадуюсь или впаду в истерику? Если то или другое – значит, Свят. Если каменная бесстрастность, то однозначно Берш, так? А мне наплевать! Я не убийца, а борец за существование, ясно?
– Насчет намерений ошибаешься, – пробубнил, хмурясь, Стерляжий.
– Значит, дело еще хуже? Никто не захотел пачкать руки, а тут как раз подвернулось заинтересованное лицо?
– Отстань, Свят.
– Ага, все-таки Свят!
– Другой бы на его месте сказал спасибо за реанимацию, – с явным осуждением проговорил Аскольд, в то время как Стерляжий молча отошел.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять: он прав. И все они правы, эти люди, вернувшие меня к жизни и не дождавшиеся благодарности. Я никогда не был чересчур чувствителен, но теперь у меня второй раз за день защипало в глазах. Я твердо знал, что еще не раз объясню поступки этих людей голым рационализмом и радением об интересах Корпорации, но сейчас это не имело никакого значения – они родили меня вновь! И умница Надя была права: мне действительно было стыдно.
– Прости, – сказал я Аскольду, протягивая ему руку. – Вы все простите меня. Спасибо вам, друзья…
Аскольд-то руку пожал, и Стерляжий пожал, не побрезговал, зато Надя…
– Это тебе за хамство, – прошипела она, приближаясь и на ходу занося руку.
Оплеуха получилась что надо. В моей голове оглушительно выпалила царь-пушка и, судя по адскому звону в ушах, угодила ядром в царь-колокол. Меня едва не вынесло из кресла, да и Надя, не свыкшаяся еще с лунной тяжестью, вспорхнула с креном и ойкнула, пытаясь прервать полет.
– Я-то тут при чем? – жалобно возопил я, оглаживая онемевшую щеку. – Это все он, Плохиш! Меня и рядом не стояло! Мне что, еще и за него извиняться?
– Извини, перепутала, – любезно сообщила Надя, вновь утвердившись на ногах. – Ты здорово похож на одного урода.
– Ну спасибо!
Ступая мягко, по-кошачьи, она вновь подобралась ко мне с лицом загадочным – то ли влепит еще одну плюху, то ли наоборот. В смысле, не одну.
Оказалось совсем иначе. Ее губы прильнули к моим, и я поплыл, поплыл куда-то… К сожалению, все на свете когда-нибудь кончается. Надя слегка отстранилась и ласково погладила меня по щеке.
– С возвращением, Свят, – услышал я ее шепот сквозь медленно затихающий звон в ушах.
Глава 2
Насколько операция «Вибрион» бездарно провалилась в космосе, настолько же успешно она развивалась на Земле. Через считаные минуты после того как большая тарелка станции космического слежения приняла посланный мною с «Грифа» сигнал, спецподразделения быстро и без потерь захватили все четыре стартовые площадки – две в Москве, одну под Архангельском и одну в Ростовской области, причем, как вскоре выяснилось, руководство Корпорации наивно полагало, что о северной площадке ФСБ ничего не известно.
Без стрельбы все же не обошлось, но стреляли больше поверх голов, для острастки. Только один «лифтер» был серьезно ранен. Из мощных фугасов, заложенных под лифтовыми энергоренераторами, не взорвался ни один – об этом позаботились в первую голову.
Почти столь же успешно спецназ действовал на подземном заводе. Штурм начался одновременно из нескольких точек сосредоточения. Бронированные ворота на главном въезде, располагавшиеся ниже уводящего под землю пандуса, были снесены не взрывом и не танком, а примитивно-анекдотически – разогнанным по пандусу асфальтовым катком. От удара ворота провалились внутрь, и под землю хлынул поток молодых, но уже очень серьезных и решительных людей в пятнистых комбинезонах. Их толковые действия несомненно объяснялись наличием у ФСБ точного плана подземных коммуникаций и тщательным его изучением всеми участниками штурма.
Другие, меньшие по численности, но не по опыту и технической оснащенности группы врывались на территорию Корпорации повсюду, где топография подземных лабиринтов позволяла проникнуть в них с поверхности или из муниципальных коммуникаций. Подозреваю, что со стороны это походило на потоки муравьев, струящиеся в муравейник. Не остались в забвении и жуткие норы, разведанные диггерами. В большинстве своем они не служили местами прорыва, совсем нет. Но они контролировались.
Кто, ну кто мог оказать такой силе действенное сопротивление? Никто, пожалуй. Лишь немногие охранники открыли стрельбу, видимо, не сориентировавшись в ситуации, – большинство сориентировалось и побросало оружие. Как я и предполагал, дураков, готовых умереть за Корпорацию, оказалось немного. Их не оказалось бы вовсе, будь у остолбеневших охранников время чуть-чуть подумать. Мгновенно соображать умеет не каждый.
Глазомер, быстрота и натиск, рецепт известный. Спустя считаные минуты штурмующие уже хозяйничали в цехах и лабораториях, заставляя перепуганный персонал ложиться на пол. В этом им замечательно помогала инструкция, доведенная до каждого работника верхушкой Корпорации вскоре после той, первой попытки захвата: в случае нового нападения не геройствовать, а лежать и нишкнуть. (Между прочим, об этой инструкции знали и штурмующие, поэтому почти везде обошлось без крови.) Корпорации было невыгодно терять испытанных работников. По той же причине не была слишком уж серьезно воспринята угроза затопления подземелий – хотя на ликвидацию этой опасности и были брошены особые группы.