Завтра опять неизвестность
Шрифт:
Ингрэм услышал нетерпеливый голос:
– Я хочу, чтобы эти журналы завтра были убраны с глаз долой. Непрерывная смена посетителей - вот наша задача и цель, Лорен. Люди их листают и загораживают вход. Это нужно прекратить, понимаете?
– Я их утром уберу, мистер Пул.
– Хорошо. А теперь насчет меню обеда...
Голос стих. Ингрэм склонился над парящим кофе, дрожа от возбуждения. Лорен... именно так её звали. Выждав несколько секунд, он оглянулся.
Возле журнального киоска у входа разговаривали мужчина и женщина. Мужчина в плаще стоял спиной к Ингрэму. Женщина оказалась сухощавой брюнеткой с бледным скуластым лицом. Она медленно кивала мужчине, но смотрела через его плечо на Ингрэма; тот увидел, как её глаза расширились и потемнели при виде шляпы Эрла, лежавшей на стуле. Лорен поднесла руку к горлу, но продолжала задумчиво кивать, выслушивая энергичные наставления мужчины.
– Да, я прослежу за этим, мистер Пул, - пробормотала она в тот момент, когда Ингрэм снова взялся за свой кофе.
– Прекрасно. До завтра. Приходите пораньше.
Ингрэм услышал скрип вращающейся двери, а затем стук по плиточному полу высоких каблуков направившейся к нему женщины. Она прошла так близко, что он ощутил дуновение воздуха, вызванное её телом. Проходя мимо, она на миг остановилась, чтобы поправить солонку, затем зашла за стойку и что-то коротко бросила мужчине, продававшему сэндвичи. Краем глаза Ингрэм наблюдал за ней. Это, конечно, была подруга Эрла: черные волосы, темные глаза, скуластое бледное лицо. Нервная и напряженная, с гибким телом и изящными лодыжками и икрами, она выглядела холодной, как ледяная вода. У него вдруг возникла озорная мысль. И это нравится Эрлу? Никаких запросов... засыпает через десять минут, едва дело сделано. Из-за веселой непочтительности у Ингрэма даже поднялось настроение. Но почти тотчас же он устыдился.
Теперь она направлялась к нему, профессионально острым взглядом проверяя краны и ножи. Официантка вытянулась и опустила руки.
– Энн, мне бы хотелось знать, сколько больших банок майонеза осталось на складе.
– Я уже проверяла. Шесть штук.
Ингрэм склонился над кофе. Подруга Эрла возразила:
– Этого не может быть, проверь ещё раз, пожалуйста.
– Как вам угодно, но я точно знаю, что там шесть штук.
Когда официантка поспешно вышла, подруга Эрла остановилась перед Ингрэмом.
– Все в порядке? Может быть, ещё кофе?
– Нет, мэм. Все прекрасно.
Она тоже выглядела прекрасно, если не считать глаз; голос был спокоен и холоден, как слоновая кость, но темные глаза беспокойно пылали на снежно-белом лице.
– Правда, мне нужна помощь, - Ингрэм слегка улыбнулся.
– Я тут немного заплутался.
– Он достал из кармана записку Эрла и положил её на стойку. Адрес, который мне нужен, здесь написан, но я никак не могу найти...
– Может быть, я смогу вам помочь.
– Она достаточно небрежно взяла записку, но когда глаза скользнули по тексту, жилы у неё на горле напряглись и выступили под гладкой кожей резко, как лезвия ножей. Нервы Ингрэма дрогнули, когда он заметил, что мужчина, продающий сэндвичи, с любопытством за ней наблюдает.
– Вы знаете, где это?
– спросил он, откашлявшись.
Она быстро кивнула.
– Да, неподалеку. Угол десятой улицы и Энджел. Вам нужно пройти два квартала налево, там ещё раз свернуть налево, и сразу за светофором вы на месте.
– Совсем просто.
– Да, никаких проблем. Я...я держу свою машину неподалеку, поэтому хорошо знаю окрестности.
– Она улыбнулась, но тело её, казалось, разрывали на части; плечи стали жесткими от напряжения, пульс учащенно бился в шелковистой ямочке между ключиц.
– Проблем у вас не будет, гарантирую, повторила она.
– Хорошо, премного благодарен, мэм. Мне нужно спешить. Человек, который меня ждет, сказал, чтобы я не задерживался. Спокойной ночи, мэм.
Ингрэм прождал с полчаса в тени какого-то склада на пересечении Десятой улицы и Энджел-стрит, переступая с ноги на ногу, чтоб хоть немного согреться. Она выбрала неплохое место для встречи; вокруг было темно и тихо, одни гаражи, мастерские и запертые магазины. Но он чувствовал себя замерзшим и несчастным, и не испытывал ни доверия, ни надежды; тепло выпитого кофе улетучилось почти мгновенно и, когда он кашлял, грудь разрывало острой болью. Она не придет - теперь он это знал. Иначе давно бы уже была здесь. Может быть, сидит в полицейском участке и описывает его приметы. Он не знал, что делать, но не оставалось сил ни на что - только терпеливо ждать.
Он пытался как-то взять себя в руки, но беспомощно и вяло; слишком он замерз и плохо себя чувствовал, чтобы собраться. Может быть, она все-таки придет. Может быть, она просто задерживается. Эрл был близок её сердцу, он понял это по её глазам. Но что пользы ему от машины? Когда повсюду полицейские, а Эрл ранен и болен.
Неожиданно он вновь отпрянул в тень; в квартале оттуда на улицу повернула машина; свет фар осветил темную от дождя мостовую. Ингрэм держался глубоко в тени до тех пор, пока автомобиль не остановился. И не двинулся с места, пока не опустилось стекло и он не увидел в свете фонаря бледное пятно её лица. Потом Ингрэм устало откинулся на мягкие подушки, его тело расслабилось, наслаждаясь теплом. Когда женщина повернулась к нему, он почувствовал запах духов от её волос и увидел бледную гладкую кожу ног, освещенных приборным щитком. Ее женственность заставила его ощутить себя слабым, беспомощным, и едва не расплакаться.
– Где он?
– резко бросила женщина.
– Довольно далеко отсюда. Я должен немедленно отправляться обратно.
– Серьезно ранен?
– Ну, он получил пулю в плечо. Полагаю, это не смертельно.
– Почему вы его заставили пойти на это?
– она стукнула кулаком по рулю.
– Почему? Почему?
– Я его не заставлял, - мрачно буркнул он.
– Эрл не стал бы делать этого по собственной инициативе. Почему вы не... вы, мерзавцы, оставили его одного?
Ингрэм почувствовал усталость.
– Он сейчас в трудном положении, мэм. Разговор о том, как и почему так получилось, ему не поможет.
– Куда вы хотите его перевезти?
– Не знаю, мэм. У нас нет особого выбора. Нужно просто убраться оттуда. Постараться выбраться из штата.
– Он не сможет даже вернуться обратно, верно?
Ингрэм слабо улыбнулся.
– По крайней мере до тех пор, пока правительство не начнет прощать грабителей банков. И не станет брать их на службу.
– Я знаю, что это был банк, - кивнула она.
– Слышала по радио и решила, что погиб он. Буквально почувствовала.
– Он не погиб. Но может погибнуть, если я достаточно быстро не вернусь.
– Я принесла немного выпивки и еды из дома. К счастью, купила ещё вчера. Здесь вареная курица, немного консервов, хлеб, масло и две бутылки виски.
– Этого больше чем достаточно.
– Я поеду с вами, - заявила она.
– Он просил только машину.
– Это неважно. Мне нужен он.
– Голос её был холоден, резок и решителен.
– Для вас он ничего не значит. Но для меня - слишком много. Понимаете?