Завтра опять неизвестность
Шрифт:
– И ты не хотел говорить мне об этом, верно?
– А кто же только что рассказал?
– Да, конечно. Когда ты подумал про машину в Филадельфии и о том, как бы здорово её достать.
– Это не слова, - Эрл с трудом поднялся и неуверенной походкой подошел к кровати старика.
– Скажи ему, что ты слышал. Подтверди, что полиция ищет только меня. Скажи ему правду.
Глаза старика светились злорадством.
– Я для вас ничего не собираюсь делать. Он надо мной куражился, а ты равнодушно стоял рядом. Очень здорово - так обращаться со стариком!
– Скажи ему, что ты слышал, - заорал Эрл.
– Скажи, черт бы тебя побрал.
– Это правда.
– Голос старика дрожал от страха и возмущения. Он взглянул на Ингрэма.
– По радио про тебя ничего не сказали. Ищут только его.
– Теперь, я надеюсь, ты поверил, - Эрл ковылял взад-вперед по холодному полу, стараясь справиться с возбуждением и привести мысли в порядок.
– Кольцевое шоссе пересекает главную дорогу и идет на Филадельфию. Я его сегодня утром видел.
– Он подошел к кровати и потряс старика за плечо.
– Я прав, папаша? Как оно называется?
– Юнионвиль-Пайк. Это две мили отсюда.
– И по нему идут автобусы, верно?
– Вечером автобусы проходят каждые полчаса. Они везут рабочих с фабрик.
– Самбо, мы можем выбраться отсюда.
– возбужденно твердил Эрл.
– Мы сможем выбраться, ты слышишь? Я напишу записку. Если её не будет в аптеке, найдешь её дома. Она даст тебе свою машину. И денег. Где бумага и карандаш?
– Он проковылял к каминной доске и нашел старую пожелтевшую газету. Теперь карандаш.
На глаза ему попалась коробка для открыток, полная пуговиц, тесемочек, шнурков и запылившихся катушек ниток. Высыпав содержимое, Эрл торжествующе рассмеялся: на дне коробки оказался огрызок карандаша. Эрл развернул газету и нашел страницу с объявлениями, вокруг которых были широкие поля.
– Великолепно, - сказал он, аккуратно вырывая кусок газеты. Послюнявил карандаш, уселся и начал медленно, с трудом писать, шевеля губами в такт движению карандаша.
– Так вот как обстоят дела, Самбо.
– Эрл нахмурился, разглядывая свое послание.
– Юнионвиль Пайк проходит к северо-западу отсюда. Я расскажу тебе про каждый поворот, который будет по дороге. Ты поймаешь десятичасовой автобус и попадешь в Филадельфию в десять двадцать - десять двадцать пять. Внизу я написал адрес аптеки и адрес квартиры. Сначала отправляйся в аптеку.
– Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть в записке слово.
– У неё длинные черные волосы. Не беспокойся, ты её узнаешь. Передашь записку. Понял? Она знает, что к чему, и сразу возьмется за дело.
Ингрэм наблюдал за ним с кислой ухмылкой.
– Ты уже все спланировал?
– Это наш единственный шанс, Самбо.
– Тогда наше дело дрянь, - сказал Ингрэм.
– Я никуда не пойду.
Он знал, каково сейчас снаружи; пока Эрл составлял свои планы, его воображение работало вовсю. Дождь, ветер, может быть ещё и молнии, полыхающие во тьме и заливающие убийственным светом все вокруг...И люди, глядящие в упор, и полицейские, разыскивающие его с дубинками в руках...
– Ты мне не доверяешь, верно?
– спросил Эрл.
– Ты думаешь только о себе. А я - о себе.
– Послушай, Самбо, пошевели мозгами. Зачем мне нужно, чтобы тебя поймали?
– Не знаю.
– Не знаешь! Ты не знаешь!
– с горечью передразнил его Эрл.
– Ну ладно, я кое-что тебе скажу, раз ты так чертовски глуп. Без машины тебе тоже придет конец. Вбей это в свою курчавую башку. Барк мертв. Мы замешаны в ограблении со смертельным исходом. Или ты об этом не знал?
– Я не имею с этим ничего общего. Меня заставили...
– Ты хочешь умереть? Да, Самбо?
– Я не убивал Барка, - отрезал Ингрэм.
– Меня не смогут осудить за это.
– Господи Боже!
– с усталым отвращением воскликнул Эрл. Потом вздохнул и покачал головой.
– Можешь ты мне сделать одолжение, Самбо? Пожалуйста, будь серьезен! Забудь про машину. Сиди и дожидайся полицейских. Но будь серьезен!
– В голосе Эрла неожиданно зазвучала ярость.
– Ты - убийца. Так же, как и я. Закон гласит, что мы несем ответственность за смерть Барка. Не веди себя, как дурак. Неужели я прошу слишком много?
– Я понятия не имею, что с ним случилось, - упрямо буркнул Ингрэм.
– У меня даже нет пистолета.
Эрл осторожно оперся о спинку дивана и закурил, пытаясь казаться беззаботным и небрежным. Он долго молча наблюдал за Ингрэмом, с холодной точностью оценивая глубину его испуга. Затем, как бы между прочим, спросил:
– Тебе случалось попадать в тюрьму?
– Нет, - поспешно покачал головой Ингрэм.
– Я был в тюрьме в ту ночь, когда казнили человека. Ты должен это знать. И должен быть готов к такому.
Ингрэм отвернулся от изучающего взгляда Эрла.
– Я не нуждаюсь в поучениях. Могу себе представить, на что это похоже.
Эрл рассмеялся.
– Так всегда говорят люди, которые живут на свободе. Но они ошибаются. Как мне кажется, все их глупые представления просто взяты из фильмов. Ты знаешь, как это выглядит. Заключенные стучат палками в оловянные миски, цветные поют псалмы, все очень торжественно и немного пугающе.
– Эрл покачал головой.
– Все совершенно не так, Самбо. Знаешь, на что это похоже? Это как праздничный вечер. Событие. Все уже немножко обалдели и возбуждены. Складываются в общий котел и делают ставки на то, что сейчас произойдет. Ты можешь поставить полдоллара и выиграть целую кучу. Мой сосед по камере как-то выиграл восемнадцать долларов. Он отбывал пожизненное, большой везунчик.
Эрл медленно выпрямился и передвинулся к краю дивана, хладнокровно фиксируя страх, появившийся в глазах Ингрэма.
– Но для парня, которого собрались казнить, все обстоит совершенно иначе, - мягко продолжил он.
– Тот уверен, что ничего не случится. Убежден в этом до самого последнего момента. Когда ему начинают брить голову, спрашивает, нет ли каких-нибудь слухов из кабинета директора. Потом приходит священник. Тут становится совсем здорово.
– Эрл улыбнулся, глядя на дрожащие губы Ингрэма.
– Священник объясняет, что все беды останутся позади, когда повернут рубильник. Говорит, что Бог ждет тебя, ждет с улыбкой на губах. Ты присоединишься к большой компании под его опекой, Господь покажет тебе все свои штучки и ты будешь чувствовать себя, как дома. Ты, конечно, веришь. Ты даже не особо беспокоишься о том, что произойдет, так ты стремишься попасть в эту большую компанию и стать лучшим другом Господа Бога. И священник становится твоим лучшим другом, Самбо. Он идет с тобой прямо к стулу и все твердит, как чудесно будет там, наверху. Он почти садится на стул, чтобы показать тебе, насколько все это легко почти, но не совсем.