Завтра опять неизвестность
Шрифт:
Келли как можно участливее сказал:
– Успокойтесь, пожалуйста. Расскажите мне, что случилось и что вас беспокоит.
– Прикрыв трубку рукой, он вопросительно взглянул на Ненси. Жена доктора Тейлора?
– Лаура Тейлор - они живут в Эвондейле, миль десять отсюда.
– Миссис Тейлор,..
– сказал Келли.
– Я стараюсь быть спокойной. Моя дочь отправилась нынче вечером на вечеринку с танцами. И давно должна была быть дома. Но её нет.
– С кем она пошла?
– С мальчиком из семьи Меткалфов. Я им уже звонила. Он уже в постели говорит, что отвез её домой около часу ночи.
– Он видел, как она вошла в дом?
– Да, да... Он проводил её до дверей.
– Вы внимательно проверили дом? Она могла заснуть где-нибудь на диване...
– Говорю вам, что её здесь нет. Я обшарила все от подвала до чердака.
– Могла она уйти к кому-нибудь из друзей?
– Нет... Случилось что-то ужасное. Я уверена.
– А доктор Тейлор дома?
– Он уехал по вызову. Какой-то несчастный случай на федеральном шоссе. Дома я одна.
Келли покосился на радиоприемник. Он был уверен, что на федеральном шоссе никаких несчастных случаев не было; у приемника он просидел всю ночь.
– Миссис Тейлор, я немедленно выезжаю, - сказал он.
– Пожалуйста, успокойтесь. Буду у вас через десять минут.
– Пожалуйста, пожалуйста, поскорее.
Келли потянулся за дождевиком. Один из людей, которых они разыскивали, был ранен, и если врача вызвали в связи с несуществующим несчастным случаем - это могло означать только одно...
– Я хочу подъехать к вашему отцу, - сказал он девушке.
– Вас подбросить по дороге?
– Нет, пожалуйста, не беспокойтесь.
– Почему вы решили, что для меня это беспокойство? Поехали...
Глава восемнадцатая
Ингрэм стоял у окна гостиной, глядя как первые тусклые лучи рассвета разгоняют мрак, скрывавший окрестности. Ехать было уже поздно; пока они соберутся, взойдет солнце. Он взглянул на Эрла, который спал, откинув голову на спинку дивана, положив здоровую руку на раненое плечо, словно защищая его. В слабом свете лампы его лицо казалось маской слабости и боли; мешки под глазами походили на багровые синяки, а усы превратились в мохнатое черное пятно на серой, словно закопченной, коже.
"- Ну и паршиво он выглядит", - подумал Ингрэм.
Покосившись в ту сторону, где спала подруга Эрла, он решил, что сегодня придется просидеть здесь, не высовываясь. Лорен устроила себе постель из подушек с заднего сидения машины и спрятала ноги под старым шерстяным пледом, найденным в шкафу наверху. Ингрэму мерещилось что-то зловещее в том, как она спала, - как отдыхает боксер в последнюю минуту перед выходом на ринг. Дыхание женщины было глубоким и спокойным, тело, казалось, словно готовило себя к суровым испытаниям. Предельно собранная женщина: туфли аккуратно стояли рядом, постель заправлена по всем правилам, и даже длинные черные волосы перевязаны ленточкой. Он видел бледное пятно её лица и ритмично поднимавшийся в холодном воздухе парок дыхания.
Ингрэм понимал, что она - сильная женщина, жесткая и эгоистичная. И думает она только об Эрле и о себе - и ни о ком больше.
"- Может быть, это и правильно", - подумал он, ощутив внезапный приступ одиночества.
– Для женщины главное - оберегать свою жизнь с мужчиной."
Он стал испытывать жалость к самому себе, болезненное одиночество." Ребенок, выросший без матери", - подумал он, стараясь шуткой разогнать свое дурное настроение. "- Порой я чувствую себя, словно ребенок, выросший без матери, давно ушедший из дому..." - Он тряхнул головой, устало посмеиваясь над жалобными словами блюза.
– "А все потому, что волосы мои курчавы, все потому, что зубы мои белы, как жемчуг..." 1 0Насколько же можно быть законопослушным и покорным?
Эрл зашевелился и открыл глаза. Ингрэм спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Думаю, неплохо, - Эрл посмотрел на окна.
– Светает. Пожалуй, нам лучше уехать, верно?
– Слишком поздно.
– Ингрэм неторопливо опустился на стул и повернулся к Эрлу.
– По-моему, стоит дождаться темноты. Днем мы не сможем миновать посты. Они заметят, что ты ранен. Вечером - совсем другое дело.
Лорен пошевелилась, и Эрл понизил голос.
– И мы здесь просто просидим весь день?
– Я не вижу другого выхода, - спокойно кивнул Ингрэм.
– Думаю, все обойдется. Старики не станут нам мешать, а полиция не знает, где мы прячемся. Нужно только не попадаться им на глаза, и все.
– Может быть, - протянул Эрл, пошевелив здоровой рукой.
Боль в плече, тупая и ноющая, оказалась гораздо слабее, чем он ожидал, зато настроение совсем упало; мысли с вялым безразличием крутились вокруг того затруднительного положения, в которое они попали. Он достал сигарету из лежавшей рядом пачки и подался вперед, чтобы прикурить от спички, которую зажег Ингрэм. Глубоко затянувшись, Эрл уставился на тонкие синеватые струйки дыма, поднимающиеся к потолку.
– А как насчет доктора?
– наконец спросил он.
– Думаешь, он не приведет сюда полицейских?
– Вряд ли он сумеет. Странно, но, судя по его поведению, он не слишком рвется это делать. Даже поблагодарил меня - ну, за то, как все повернулось.
– Да, странно, - сухо сказал Эрл.
– Но ведь он не знает ничего, что могло бы помочь полицейским. У него все время были завязаны глаза. И у дочери тоже. Я ехал кругами, чтобы их ещё больше запутать. Вот на что я рассчитываю: тут никто не знает о твоей приятельнице и её машине. Так что когда стемнеет, мы сможем поехать прямо через посты. Я сумею поместиться в багажнике, а ты просто будешь сидеть вместе с ней. Почему они должны нас остановить?
– Вроде с виду все правильно, - протянул Эрл, помолчал, глубоко затянувшись сигаретой, потом с любопытством взглянул на Ингрэма.
– А как ты вляпался в это дело?
– Просто оказался дураком, вот и все, - Ингрэм устало пожал плечами. Я оказался в трудном положении и пришел к Новаку. Он сказал, что, разумеется, поможет - при условии, что пойду с вами.
– Он вздохнул. Кажется, все было миллион лет тому назад.
– Что за трудности тебя заставили?
– Я был должен человеку, который не хотел ждать.