Завтрашний ветер. Незнакомка
Шрифт:
— Для рыбы вот эта вилка… с крючочком: им удобно извлекать кости… — голос советника обволакивал; рука накрыла ладонь Аррайды, помогая наполнить тарелку. — И запе…
Болвин запнулся на полуслове и, будто сорока на кость, уставился на сияющее у Аррайды на пальце Кольцо Окружения.
— Оникс и топаз… Это… одна из реликвий Морроувинда!
Похоже, рядом с ним была не простушка и не шлюха, как казалось на первый взгляд. Она вызывала любопытство, она возбуждала.
— Откуда оно у вас?
— Подарил.
— Надеюсь, вы позволите и мне стать для вас другом. Просите…
Советник залпом осушил свой кубок. Прижался плечом к плечу гостьи, не обратив внимания на ее болезненную гримасу, когда ударил наплечником. Бурно задышал, разглядывая полушария грудей, приподнятые и полуоткрытые низким корсажем. Потом его рука словно невзначай скользнула под скатерть…
Чем больше Болвин пил, тем сильнее серело его лицо, а глаза делались мутными. Аррайда чувствовала у щеки его горячее тяжелое дыхание. И тем увереннее странствовала его ладонь по ее колену. Внимание Венима начинало Аррайду тяготить.
— Что же вы молчите… Неужели вам нечего желать?
— Говорят, вы держите в своем доме убийцу, — напрямик брякнула она. — Хотелось бы посмотреть. Никогда не видела убийц.
Болвин отстранился.
— Если хотите остаться моим другом — не говорите об этом.
— Хорошо, советник.
— Зовите меня Б-болвин…
Наставившая уши домоправительница в очередной раз хлестнула Аррайду взглядом. Наемница положила руку на запястье Венима:
— Советник… позвольте…
— Б-болв-вин…
— Да, Болвин. Позвольте мне удалиться ненадолго. Привести себя в порядок…
— Госпожа Санторин! — взревел он, — отведите сударыню в мою спальню, — настолько выделив голосом это «мою», что к ним стали оборачиваться. По лицам самых трезвых проскользили двусмысленные улыбки. Жена и дочь Венима, пряча румянец гнева, склонились к тарелкам.
— Окажите всяческую помощь! Я проверю!..
— Иди…те за мной, милочка… — выдавила домоправительница. Похоже, ее антипатии не смог одолеть даже жучиный мускус телванни…
Спальня оказалась помпезной — как раз в духе Венима: неподъемная мебель, каменные вазы, резные панели и ковры. Парчи и камки, пошедших на кроватный полог, хватило бы приодеть небольшую деревню. Яшмовые, коричневые с алыми прожилками, колонны подпирали свод. Плафоны изображали сцены военные и любовные, но в центре всех росписей находлся сам хозяин, легко узнаваемый по роскошной эбонитовой броне.
— Агата!
Худая данмерка в сером, до того разбивавшая огромными щипцами угли в очаге, приблизилась и замерла, сложив руки на животе. Прошелестела:
— Да, мутсера…
— Помогите мне.
В четыре руки они отирали пот, брызгали духами, расчесывали, освежали сурьму на бровях и ресницах, румянили щеки, подводили губы… При этом
— И почему вы все время оглядываетесь? — уколола домоправительница. — Совесть нечиста?
— Боюсь столкнуться с убийцей, которого здесь прячут. А вдруг он вырвется на свободу?
Старуху перекосило. Булькнув, она поджала и без того сморщенные губы:
— Не ваше дело… Агата, продолжайте без меня! Надеюсь, милочка, вы здесь не надолго задержитесь, — двусмысленно выразилась госпожа Санторин.
— Я тоже.
Подбирая юбки, домоправительница умелась из спальни.
— Не суди поспешно, госпожа, — прошелестела Агата. — Возможно, он и не убивал.
— Ты знаешь сына Сарети? Где он?!
Служанка-данмерка, нагнувшись, стремительно поцеловала наемнице ладонь.
— Не спрашивай о пленнике — это их обозлит. Поищи в правом крыле.
— Спасибо.
— Мой сын был спящим.
Она приподняла лицо Аррайды за подбородок, обращая к зеркалу:
— Вот так хорошо?.. Там роятся стражники, и я слышала болтовню о гобелене.
Девушка резко выдохнула. Славно! Всю ночь бродить по дворцу и заглядывать под драпировки… Не таясь, она вынула флакон с жучиным мускусом, накапала на платок.
— Иди со мной, госпожа. Не туда…
Служанка потянула Аррайду от парадной, с золотой лепниной, двери в сторону арки, скрытой за драпировками. Отворила неприметную дверцу, похожую на дверцу шкафа. Не отпуская руки гостьи, выглянула из-под лестницы, куда выводил ход.
Все те же украшенные росписью своды, висящие чуть выше головы светящиеся шары, померанцы в кадках, натертые мозаики пола… и бесконечные ряды старинных, чуть поблекших гобеленов…
Дышалось здесь куда легче, чем в спальне советника.
— Это правое крыло, — прошуршала данмерка. — Если подняться по лестнице — попадете в главные помещения. Храни вас Альмсиви.
— И тебя, — отвечала Аррайда искренне. И осталась совсем одна. Все, что ее утешало: путающееся в ногах упрямое платье и тесные сандалии не оставят времени пугаться.
— Он снова откажется есть объедки.
— Усталость и голод ломали и не таких.
Наемница отпрянула за торчащий в кадке огнецвет. Мимо прошагали два стражника, в своих скругленных кирасах похожие на шалков. Левый, брезгливо держа на отлете, нес в полотенце плюхающий котелок. Аррайда пристроилась стражникам в хвост. Они так были увлечены разговором, что ничего не замечали. Зато наемница вовремя отпрянула, расслышав клацанье подкованных сапог за поворотом, и уставилась на первую же драпировку. И даже растерянность ей изображать не пришлось.