Завтрашний ветер

Евтушенко Евгений Александрович

дят особенно недопустимыми, ибо социализм и на-

ционализм есть вещи несовместимые. Социалистиче-

ская революция восстала не только против опреде-

ленной классовой структуры, но и против определен-

ной психологической структуры, одним из опорных

столбов которой является национальная ограничен-

ность. Слава богу, прошло то время, когда вульгар-

ная социология пыталась при помощи интернацио-

нализма атаковать

святая святых — национальные

традиции, бестактно задевая порой самое глубокое

народное чувство. Но опасен и другой крен — когда

бережное восстановление национальных традиций мо-

жет хотя бы временно оттеснить тему интернациона-

лизма. Так же как национальные традиции, интерна-

ционализм не есть нечто временное, связанное с га-

зетной «злободневностью», с конъюнктурными повет-

риями. Интернационализм не поветрие, а ветер ис-

тории. У великих писателей всегда была не дешевая

ностальгия по прошлому, а пророческая ностальгия

по будущему. Так, преодолевая столькие националь-

ные заблуждения своего времени, тосковали Пуш-

кин и Шевченко о той эпохе, «когда народы, распри

позабыв, в великую семью соединятся...», о «семье

великой, семье вольной, новой...» Такая семья у нас

есть. Создатели народных национальных эпосов да-

же и мечтать не могли о том, что их творения вой-

дут в мировую сокровищницу культуры. Они лишь

прилежно старались сохранить среди войн и других

нравственных потрясений поэтические свидетельства

о жизни своего народа, может быть, даже не надеясь

на то, что он уцелеет. Некоторые из этих эпосов ког-

да-то поспешно назвали «реакционными». Но реак-

ционных народных эпосов не бывает. Эти эпосы за-

нимают теперь свое величественное место рядом со

«Словом о полку Игореве», нисколько не мешая

друг другу. Чувство всей нашей огромной страны не-

возможно без ощущения этого отдельно выношенно-

го, но теперь общего культурного наследия. Вариа-

ционные совпадения в этическом и фольклорном

наследии разных народов лишь говорят о неосознан-

ной, но реально существовавшей в истории духовной

близости всех угнетенных и всех людей, борющих-

ся за справедливость. Разве это не есть пророче-

ское указание из недр прошлого на возможность со-

здания единой человеческой семьи будущего, если

так невольно близки друг другу были казахские акы-

ны, русские гусляры, украинские бандуристы, так

непохоже

певшие песни о так похожих страданиях

всех людей, если матери всех народов убаюкивали

всех детей разными и в то же время чем-то напо-

минающими друг друга колыбельными? Но были

внутренне похожими не только убаюкивающие пес-

ни, но и песни будящие, песни борьбы против угне-

тателей. У всего народного есть один и тот же ад-

рес — народ. Мог ли великий Абай представить, что

роман о его жизни, написанный по-казахски, будут

читать столькие люди на стольких языках? Но так

случилось, потому что эти неизвестные ему люди,

его потомки, были неосознанным адресом его твор-

чества. Взаимопроникновение национальных лите-

ратур друг в друга не может быть явлением, раз-

рушающим национальные традиции, — националь-

ные традиции разрушаются только тогда, когда пи-

сатели надменно отворачиваются от освежающего

опыта других традиций. Величие нации и ее коли-

чественная величина разные вещи. Величие нации

определяется величием ее культуры. Если бы в Гру-

зии даже не было таких блестящих поэтов, как Важа

Пшавела, Илья Чавчавадзе, Давид Гурамишвили,

Акакий Церетели, Галактион Табидзе, а только Ру-

ставели, и тогда это была бы великая нация. А ведь

в Грузии и сейчас столько сильных, настоящих поэ-

тов и прозаиков. Назову хотя бы первый крупный ро-

ман Чабуа Амираджеби «Дата Туташхиа» — мастер-

ски написанное историческое полотно.

Повесть «Прощай, Гульсары!» Чингиза Айтматова,

безусловно, оказала какое-то влияние на развитие

русской «деревенской» прозы. Но если проследить гене-

алогию этой повести, то она, безусловно, восходит к

традициям русской классики, в частности к рассказу

Чехова «Тоска», где извозчик исповедуется лошади.

А может быть, в сознании Айтматова было еще с дет-

ства запечатлено: «Лошадь упала. Упала лошадь» —

Маяковского. Так наши собственные русские тради-

ции преломленно вернулись к нам через творчество

киргизского писателя. Повести белоруса Василя Бы-

кова с новой трагедийной силой исторической ретро-

спекции художественно задокументировали опыт Ве-

ликой Отечественной и наряду с другими произведе-

ниями помогут новому Льву Толстому как неоцени-

мый материал для воссоздания целостности событий