Завтрашний ветер
Шрифт:
отвечал на этот, как я считал, наивный вопрос, но
сейчас попытаюсь, хотя это, может быть, тоже наивно.
Таких качеств, пожалуй, пять.
Первое: надо, чтобы у тебя была совесть, но это-
го мало, чтобы стать поэтом.
Второе: надо, чтобы у тебя был ум, но этого ма-
ло, чтобы стать поэтом.
Третье: надо, чтобы у тебя была смелость, но это-
го мало, чтобы стать поэтом.
Четвертое: надо любить не только свои стихи, но
и
Пятое: надо хорошо писать стихи, но если у тебя
не будет всех предыдущих качеств, этого тоже мало,
чтобы стать поэтом, ибо
Поэта вне народа нет,
Как сына нет без отчей тспн.
Поэзия, по известному выражению, — это само-
сознание народа. «Чтобы понять себя, народ и созда-
ет своих поэтов».
3
«ЗАСТЕНЧИВЫЕ» ПАРНИ
Есть новый вид «застенчивых» парней:
стесняются быть чуточку умней,
стесняются быть нежными в любви.
Что нежничать? Легли, так уж легли.
Стесняются друзьям помочь в беде,
стесняются обнять родную мать.
Стараются, чтоб их никто, нигде
не смог на человечности поймать.
Стесняются заметить чью-то ложь,
как на рубашке у эпохи — вошь,
а если начинают сами лгать,
то от смущенья, надо полагать.
Стесняются быть крошечным холмом,
не то чтобы вершиной: «Век не тот...»
Стесняются не быть тупым хамлом,
не рассказать пошлейший анекдот.
Стесняются, чья совесть нечиста,
не быть Иудой, не продать Христа,
стесняются быть сами на кресте —
неловко как-то там, на высоте.
Стесняются карманы не набить,
стесняются мерзавцами не быть,
и с каждым днем становится страшней
среди таких «застенчивых» парней.
ЗАИСКИВАНЬЕ
Откуда в нас
позорное заискиванье,
когда суемся
с чьей-нибудь запискою
в окно администратора театра,
похожего на римского тирана!
Мы паспорта
с десяткой,
нежно вложенной,
униженной рукой,
от страха влажной,
в гостиницах
так трепетно протягиваем,
как будто мы безродные бродяги...
Заискиваем
перед вышибалою,
как будто вышибала
выше Байрона.
Заискиваем
с видом самовянущим
перед официанткой-самоварищем,
перед аэрофлотовской кассиршей,
на нас глаза презрительно скосившей.
Великий спринтер
в магазине мебельном
становится,
заискивая,
медленным.
Заискивает физик —
гений века —
перед водопроводчиком из ЖЭКа.
Заискивает бог-скрипач,
потея,
перед надменной мойщицей мотеля.
А кто из нас не делался заикою,
перед телефонистками заискивая,
прося,
как умирающий от голоду
на паперти у барынь:
«Мне бы Вологду...»
Как расплодилось
низшее начальство!
3 Е. Евтушенко
65
В нем воплотилось
высшее нахальство!
Заискиваньем дело не поправится.
Подменено
заискиваньем
равенство.
Бульдогов
порождая
из дворняжек,
мы сами
воспитали
хамов наших.
Мне снится сон,
что в Волге
крокодила
заискиванье наше
породило.
ДИРЕКТОР ХОЗЯЙСТВЕННОГО МАГАЗИНА
Директор хозяйственного магазина,
ты влез в итальянские мокасины,
склеенные из немецких обоев,
таких,
что навряд ли достанешь и с боем.
На рыжей руке,
отдающей мастикою,
часы на браслете из платины тикают.
Вот как алхимики наши маститы —
делают
платину
из мастики!
Директор хозяйственного магазина,
ты прешь в «мерседесе» неотразимо.
Поставь колпаками к нему самоделки —
тобою припрятанные тарелки,
японские,
с видами Фудзиямы,
из тайной твоей подприлавочной ямы.
С кассетной нэпмановской Одессой,
с аэрофлотовской стюардессой,
с усмешкой кривой
надо всеми и всем
ты катишь надменно
на Бонн М.
В квартире твоей стоят,
нечитаемые,
как мебель души,
Пастернак и Цветаева.
Зачем же ты отнял их
у студента,
еще никогда не вдыхавшего «Кента»?
В стране
Толстого и Достоевского
к чему ты рвешься,
торговец стамесками?
Будь проклят,
алхимик и лжечародей,
строитель страдающих очередей!
Могли ли представить Рублев и Радищев,
что ты на их прахе,
подонок,
родишься?
И разве матросы шли с песней на Зимний,
чтобы ты властвовал в хозмагазине?
Директор хозяйственного магазина,
мастика
историю
не погасила,
не склеит историю
спрятанный лак,
ее не зажмешь
вместе с взяткой в кулак.
И встанет над миром,
над миром торгашеским, чуждым
Россия
с карающим классовым чувством!
НЕРВЫ ВЗРОСЛЫХ
Нервы,
нервы...