Зай по имени Шерлок

Резников Леонид

– Не понимаю, что вы в них такого нашли, – пожал плечами Листрейд. – Из этих снимков нам удалось выжать лишь одно: Колобок ушел с поляны живой и невредимый.

– Вы не правы, дорогой Листрейд, – отрицательно покачал головой Шерлок Зай. – Эти снимки содержат гораздо больше информации, если к ним приглядеться повнимательнее. Вы их, случайно, не захватили с собой?

– Увы, – развел лапами инспектор и тут же подлил себе в блюдце еще немного сметаны.

– Хорошо, постараюсь пояснить на словах. На снимках очень много следов – и медвежьих, и Колобка. Вся поляна буквально истоптана их лапами. Но вот в чем странность! Колобок, вроде бы, заехав в глаз медведю, должен спасаться бегством, но – увы! – он почему-то этого

не делает.

– Из чего же вы это заключили, коллега? – морда Листрейда еще больше вытянулось, и он даже позабыл на время о сметане.

– Я заключил это из нижеследующего. Первое, бросившееся мне в глаза – это следы удаляющегося от малинника Колобка. Зная его приблизительные размеры, а также размер медвежьей лапы, я пришел к выводу, что Колобок шел без спешки. Именно шел, а не бежал без оглядки, как ему следовало бы, спасайся он от преследования разъяренного медведя. Второй момент, на который я обратил внимание, слишком много следов Колобка у самого малинника, будто он долго топтался на одном месте, причем эти следы иногда перекрывают медвежьи, а иногда – наоборот. Из этих деталей вырисовывалась довольно интересная картина. Подобное изобилие следов может говорить о том, что медведь с Колобком долго препирались о чем-то, причем беседа была крайне напряженной – Колобок нервничал и ходил все время туда-сюда, а медведь топтался на одном месте. Это мне показалось не совсем обычным и подозрительным: что может обсуждать медведь с едой? А принимая во внимание несостоятельность версии об избиении Колобком медведя, сразу возникает подозрение, не решил ли этот самый Колобок чем-нибудь откупиться от зверей, пытающихся его съесть? Скорее всего, сцена драки была разыграна именно для Лисье, проходившего в этот самый момент мимо, после чего Колобок добрался до норы лиса и бросил сухую корку рядом с ней, а медведь, крутившийся в этот момент где-то поблизости, забрал Колобка и унес его к себе. Теперь все выглядело так, будто Колобок пропал у норы Лисье.

– Но почему в таком случае на снимках, сделанных возле норы Лисье, отсутствуют следы медведя? – выразил свои сомнения Листрейд.

– Вокруг норы много травяных кочек, и если аккуратно ступать по ним, то следов не останется, – охотно пояснил ему Шерлок Зай. – Так вот, приняв все это во внимание, я пришел к выводу, что, скорее всего, имел место сговор Колобка со зверями. Ему нужно было чем-то выкупить собственную жизнь. А чем может откупиться Колобок, если у него нет ничего, кроме информации о том, где и как без лишних усилий можно достать еду? Поэтому я и спросил вас, не обращалась ли к вам с каким-либо заявлением особь, именующая себя бабой.

– Гениально! – всплеснул лапами Листрейд, чуть не перевернув свое блюдце.

– Будет вам, инспектор. Это не более, чем обычная логика, – скромно отозвался, откашлявшись, Шерлок Зай. – А далее все оказалось куда как проще.

– Теперь-то мне все понятно! – воскликнул Листрейд. – Услышав о заявлении, вы сразу предположили о сговоре Заяйса, Лохматого и Топтопыча с Колобком.

– Именно так, мой друг.

– Лохматого и Заяйса Топтопычу пришлось взять в долю, поскольку те могли выдать его полиции, и Колобку пришлось сильно поднатужиться, снабжая зверье лакомой едой. Я уверен, все именно так и было! Но, черт побери, ваше расследование все равно великолепно!

– Очень рад был вам помочь. И Лисье тоже. Мне кажется, инспектор, будет совершенно нелишним принести ему извинения от лица полиции, а возможно, и наградить за содействие в поимке опасных преступников. Как вы считаете? – Шерлок Зай, закинув последнюю щепотку салата в пасть, поставил на стол пустую тарелку и потянулся к своей трубке.

На морду Листрейда набежала тень.

– Да, вы правы, дорогой Шерлок! Это обязательно будет сделано, – он поднялся из-за стола. – За сим разрешите откланяться. Не смею вам больше докучать своим присутствием.

– Ну что вы! Заходите в любое время, инспектор.

– С удовольствием, дорогой Шерлок, с удовольствием, – Листрейд чуть склонил голову в прощальном жесте и вышел в ночь.

Я продолжал сидеть за столом, стараясь разложить в своей голове все обстоятельства этого дела, не упустив ничего, ни одной мельчайшей детали. Тогда-то у меня и возникла мысль записывать самые интересные и захватывающие истории с участием моего друга Шерлока Зая – гениального, но скромного сыщика.

Сам же Шерлок Зай тем временем неторопливо набил трубку табаком, раскурил ее и уставился в потолок. Потом закрыл глаза и о чем-то задумался. Морда его светилась непередаваемым счастьем и блаженством.

Нужно заметить, версия Шерлока Зая подтвердилась в точности. Через пару недель в «Вестнике Среднелесья» мы прочитали о судьбе осужденных по этому делу. Заяйса, Лохматого и Топтопыча признали виновными в краже у бабы посредством Колобка овощей, кур и меда, отчего те даже не отпирались, и приговорили их к году принудительных работ соответственно: в огороде, в курятнике и на починке ульев и ухода за пасекой. Что же касается Колобка, то разбирательство его дела грозило затянуться на месяц с лишним, столько грехов висело на этом шаровидном прохвосте: от сколачивания банд-формирования, до побега из дома и воровства. Но до приговора он не дожил. Просидев в КПЗ месяц, он сплошь покрылся плесенью, став похожим на поседевшую кладофору, и сильно размяк от сырости, так что в один прекрасный день в клетке вместо него обнаружили расползшуюся квашню, к которой даже вездесущие и всеядные крысы брезговали подходить. Но дело его, несмотря на это прискорбное обстоятельство, было рассмотрено в судилище до конца – как вы понимаете, закон есть закон, и никуда от него не денешься…

Черная Дама

За окном завывала вьюга, в неистовой злобе бросая заряды снега в окна. Лубяной домишко содрогался под порывами ветра, но, построенный умелой лапой Шерлока Зая, упорно противостоял непогоде. Я с грустью смотрел в заросшее ледяными узорами стекло на укрывшийся белым покрывалом лес. На улице было очень холодно, намело приличные сугробы, и ветки деревьев сильно клонились к земле под весом снежных шапок, но в доме у нас царили тепло и уют. В жарком камине потрескивали березовые дровишки, распространяя приятное сухое тепло по комнате. Сырость пряталась лишь где-то в углах, образуя ветвистые разбеги плесени, но с этим ничего не поделаешь до весны.

Шерлок Зай сидел в кресле, пробуя свои силы в музыке в безуспешных попытках извлечь из неизвестно где раздобытой им скрипки мало-мальски чистые звуки – пока выходило не очень. Скрипка подвывала, шипела, порой визжала, будто сопротивляясь такому отношению с ней, но Шерлок Зай невзирая ни на что продолжал мучить и ее, и мой несчастный слух. Наконец ему это наскучило, и он, отложив скрипку в сторону, отчего я незаметно вздохнул с явным облегчением, потянулся к другой напасти – курительной трубке. Но лучше уж этот противный дым, нежели совершенно невыносимое завывание, которое сам Шерлок Зай гордо именовал музыкой.

– Дорогой Уотерсон, – обратился ко мне Шерлок Зай, плотно набив и раскурив трубку, – что вы можете сказать о личности писавшего это письмо?

Я отвернулся от окна.

Мой друг держал в лапе распечатанный конверт из плотной желтоватой бумаги, протягивая его мне. Приблизившись к креслу, я принял конверт, извлек из него сложенный вдвое лист бересты и развернул его, вглядевшись в написанный корявым почерком текст письма:

«Уважаемый Шеррлок Зай!

Всвязи с вазникшей у миня прраблемой, вынуждина пррасить вашей помащи в рраследовании однаво очинь непрриятнава дела, кррайне досаждающева мине. Я уверрина, вы найдете вазможным выслушать миня. Я буду у вас завтрра вечиррам.