Зай по имени Шерлок

Резников Леонид

– Что с вами стряслось, инспектор? – участливо спросил Шерлок Зай, нагибаясь к самой норе, но в плотной темноте совершенно ничего не было видно.

– Этот… этот Заяйс мне чем-то в глаз засветил! – прогудело в норе. – Ну, держись, косой! Именем закона… Ох!

– А теперь? Что теперь? – разволновался Шерлок Зай, искренне переживая за судьбу своего друга-инспектора.

– Теперь это, похоже, был крупный огурец.

– Вы поаккуратнее там, дорогой Листрейд, а то следующим может быть кочан капусты.

– Благодарю вас за предупреждение,

мой друг. Я это учту… Ага, попался! Ах ты, гад ушастый!.. Не угадали, дорогой Шерлок, это была репа! А вот и капуста, и… Господи, да тут целый склад! Так, ребята, взять его!

Из лаза донеслись волчье рычание, истеричные визги и шумная возня. Что-то бухнуло, потом разбилась глиняная посуда, еще и еще раз. И вдруг все разом стихло. Из лаза показалась голова Листрейда. Выбравшись на поверхность, инспектор отряхнулся и дотронулся лапой до шишки на лбу. Левый глаз его был красен, но, судя по всему, пострадал несильно.

– Это же надо! Такое неуважение к властям, – досадливо проворчал он. – Меня, инспектора, всяким гнильем!

Следом за инспектором из норы выбрались оба волка. Первый полицейский держался за распухший нос. Второй деловито ощупывал несколько распухшее ухо; свободной лапой он тащил за уши упирающегося хозяина норы.

Пых Заяйс был связан крепкой веревкой по нижним и верхним лапам, но продолжал дергаться и извиваться в попытке уползти в кусты. Однако, полицейский, крепко державший его за уши, выпрямился и приподнял Заяйса над землей. Тот разом успокоился, поджав связанные задние лапы, и лишь бегающие красные глазки выдавали его крайнее волнение.

Шерлок Зай, а за ним и я, сгорающий от любопытства, проникли в опустевшую пещеру, оказавшуюся довольно комфортным жилищем. Три комнаты в лесной чащобе – это знаете ли… Мебели не так много, обстановка по минимуму: лежанка из хвороста, кособокий низенький стол, стульев нет вовсе, какие-то деревянные коробки или старые ящики, заваленный всяким ненужным хламом. Да и окон нет – темнотища, хоть глаз выколи! С потолка свисают «бездействующие», покрытые пылью «светлячковые» фонари. И оплывший огарок свечки на столе – скорее всего, потух во время сражения. Одна из комнат завалена под самый потолок овощами. У меня глаза от восхищения чуть не полопались – вот честное слово! Такого изобилия мне ни разу в жизни еще видеть не приходилось. И чего тут только не было: огурцы, помидоры, капуста, редис, свекла, репа и прочее, и прочее.

– О-фи-геть! – выдохнул я.

– Совершенно согласен с вами, коллега, – более сдержанно отреагировал на увиденное Шерлок Зай и полез обратно, наружу. Между тем инспектор уже вещал наверху:

– Господин Заяйс, вы арестованы и предстанете перед судилищем за свои преступления!

– За что? Я ничего не сделал! – забился в крепкой волчьей лапе перепуганный Заяйс, разом побелевший раньше установленного природой срока.

– Следствие разберется, кто и что сделал, – важно заявил Листрейд. – Отнесите его в КПЗ, оформите и возвращайтесь с подмогой.

– Вы уверены, патрон? – с сомнением в голосе спросил волк с отбитым носом. – Я имею в виду, насчет подмоги?

– А вы разве нет? Это был всего лишь заяц, и посмотрите, как он нас отделал. А следующий на очереди волк. А там и медведь, если верить моему другу Шерлоку.

– Слушаюсь! – гаркнули оба волка, вытягиваясь в струнку, и сорвались с места. Арестованного второй из них закинул себе на спину, и Зайяс, тараща жалостливые глаза, прыгал у удаляющегося скачками волка на спине, поскуливая и поджимая связанные лапы.

– Ну, дела-а, – протянул Листрейд, опускаясь на мшистую кочку. – Это ведь надо, сукин сын: целый склад овощей в норе устроил! Вы знали, что так будет? – обернулся он к стоящему в сторонке Шерлоку Заю.

– Предполагал, но масштабность этого явления, честно признаться, меня тоже поразила.

– Вы думаете, это именно те овощи?

– Дальше видно будет, – уклончиво отозвался Шерлок Зай. Он был не любитель делать преждевременные выводы…

Нет смысла описывать, как мы ждали под березой битый час, когда волки наконец вернутся с подмогой. Я уж грешным делом начинал подумывать, не заснули ли те двое по дороге. Но они вернулись, приведя с собой… черепаху! Как оказалось, никого больше в столь поздний час в отделе полиции отыскать не удалось.

– Нет, я все понимаю, – Листрейд в третий раз обошел по кругу Кремня Черепыха – так звали эту рептилию из Отдела регистраций. – Но неужели никого больше не было?

– Никого, патрон, – шмыгнул разбитым опухшим носом волк и потер его лапой. – Все уже дома. Остальные – кто на обеде, кто охраняют заключенных.

– Мда-а! – протянул инспектор, теребя когтем ухо.

Черепых следил за ним немигающим взглядом, вытягивая свою складчатую, похожую на пожеванный ремень, шею, и молчаливо ожидал вердикта начальства.

– Ладно, делать нечего, – махнул лапой Листрейд. – Но учтите: никакой задержки я не потерплю! Если что, вот это, то есть его понесете сами, на собственном горбу.

– Слушаюсь, патрон! – вытянулись «во фрунт» оба волка, выпучив глаза в служебном рвении, но морды у них при этом выглядели явно озабоченными и крайне недовольными. Еще бы, тащить на себе эдакую тяжесть! Но все разрешилось как нельзя лучше. Оказалось, Черепыха можно катить, если поставить его набок, и дело сразу пошло веселее.

До норы волка по имени Хрящ Лохматый добрались довольно быстро. Нора, в отличие от заячьей, не таилась за кустами или деревьями, а нахально взирала на нас черным глазом широкого проема из бока невысокого бугра. Вокруг норы во множестве валялись тонкие и белые, начисто обглоданные кости небольших птиц и разноцветные перья. Меня передернуло, но я стиснул клюв и решительно направился за инспектором и Шерлоком Заем.

– Перышки какие-то, – произнес Листрейд, нагибаясь и поднимая длинное черное перо с синеватым отливом. – Павлин, что ли? Или попугай?