Зазеркальная империя. Гексалогия
Шрифт:
Он шагнул из тени на свет, беря на прицел незнакомца с большим пистолетом в тонких, похожих на женские, руках, видневшихся из рукавов широкого одеяния. Подковка на ботинке громко чиркнула по булыжнику, и беглец резко обернулся, вскидывая пистолет.
– Махмуд-Хан?..
Курок несколько раз звонко щелкнул вхолостую – магазин пистолета был пуст – и король замер, лишь тяжелый бесполезный пистолет медленно опускался в слабых руках изнеженного аристократа, влекомый силой земного притяжения.
– Лейтенант Бежецкий?..
На превращенном
«Стрелять? – поручик замер в замешательстве. – Как можно?.. Но он же стрелял в тебя?.. Нет, я не смогу…»
«Эфа» сама собой опустилась в его руках, и Александр, сам не понимая, что делает, едва заметно качнул головой в сторону. Как ни ничтожно было это движение, король различил его, кивнул и сначала медленно, не спуская глаз с Бежецкого, будто ожидая выстрела в спину, двинулся в сторону. А потом обернулся и скрылся за безликими коробками зданий.
«Я не вправе распоряжаться жизнью помазанника Божьего… – подумал Александр. – Это – не мое…»
А минуту спустя из ворот появился «турист» с автоматом на изготовку…
14
– Что же ты?.. – почти кричал в лицо бледному понурившемуся Саше «опекун».
За окнами с опущенными жалюзи занимался рассвет. Отряд вернулся на базу без потерь полчаса назад, и теперь в кабинете «старшего» шел тяжелый разговор.
– Почему вы приказали мне оставить этого… этого сопляка одного? – кипел квадратный от амуниции (он снял лишь свой глухой шлем с забралом) спецназовец. – Он же сорвал всю операцию!
– Точно, – неприязненно посмотрел на Александра другой «турист». – Главного упустил.
– Да что вы набросились на мальца? – добродушно гудел из своего угла седоватый краснолицый здоровяк. – Ну, ушел и ушел этот Махмуд. Что с того? Задание-то выполнено!
– Ты что, Федотов? Не понимаешь ничего? – кипел «нянька».
– Без имен, – быстро предупредил худой, похожий на цыгана брюнет, разбирающий, пользуясь минутой, свой автомат: в комнате остро воняло сгоревшим порохом.
Один лишь командир не участвовал в «разборе полетов». Покусывая зубочистку, он удобно расположился у окна и лишь переводил взгляд с одного лица на другое.
– Выполнено! Помяни мое слово: месяца не пройдет, как соберет этот Махмуд свою банду, и тогда уж мало никому не покажется! Такое надо давить в зародыше! Помнишь?..
– Отставить базар, – негромко сказал «старший», и все послушно замолчали, продолжая сверлить друг друга и Бежецкого яростными взглядами. – Задание считаю выполненным. Не совсем чисто, но выполненным. Вы можете быть свободны, поручик. Я сам свяжусь с Кавелиным. Быстренько переоденьтесь, и мой человек подбросит вас до дому.
Когда Саша вышел во двор, давешний микроавтобус ждал его с распахнутой дверцей.
– Сидайте, поручик, – весело улыбнулся ему из кабины давешний «защитник». – С ветерком докачу!
Бежецкий не заставил себя упрашивать: ему было не по себе рядом с этим «змеиным гнездом».
– Неужели вы рассчитывали только на свои силы? – выдавил он, когда авто отъехало довольно далеко от «базы». – А если бы там, во дворце, успели поднять тревогу и на помощь примчались бы войска?
– Не примчались бы, – улыбнулся водитель. – По какому-то стечению обстоятельств места их дислокации этой ночью были блокированы. Наглухо. А теперь их уже разоружают…
– Зачем?
– Ну, мало ли… Вдруг не захотят присягать новому королю? Хотя – вряд ли. Азиаты – народ покладистый. Раз проспали прежнего – ничего не попишешь. Присягнут, как миленькие. Хотя и не все…
– А кто будет новым королем?
– Кто? Ибрагим Второй – больше тут вроде некому. Наверное, уже и корону напялил, торопыга! Или что тут у них полагается? Представляете, поручик? Будят его среди ночи и объявляют: трон освободился, поспешите, если не желаете остаться при пиковом интересе. Ну, он ноги в руки…
Спецназовец был спокоен и весел, как пахарь, завершивший тяжелую, но важную работу, и Александр вдруг вспомнил, что многих людей, окружающих свергнутого короля, он знал в лицо. Может быть, они уже мертвы…
– Остановите, пожалуйста, – попросил он. – Я пешком пройдусь.
Кабул уже входил в свой привычный утренний ритм: улицы с тянущимися по ним вереницами автомобилей и повозок заполнялись шумной, крикливой толпой, в воздухе чувствовался запах дыма, готовящихся к завтраку нехитрых кушаний и свежего навоза. Все, как обычно. Город даже не подозревал, что этой ночью поменял одного властелина на другого. Вернее, ему поменяли.
– Ну, воля ваша. Бывайте! – «Турист» крепко пожал Саше руку и укатил, а он остановился в раздумье. Идти домой и завалиться спать? На душе было гадостно. Что, если…
«Клуб» как раз находился неподалеку. Естественно, в такое время он был еще закрыт, но кого и когда такое останавливало?
– Открывай, – забарабанил в дверь поручик, заставив неприязненно покоситься в свою сторону двух стариков в чалпаках и теплых – утро выдалось свежим – халатах: вольно гяуру[92] так шуметь в столь благословенное утро.
Не открывали долго. Наконец дверь приоткрылась, и в щели показалась заспанная ряшка полового Василия, за то время, что молодой человек его не видел, ставшая еще шире. И сонное выражение в заплывших глазках мгновенно сменилось суеверным страхом.
– Свят-свят-свят! – мелко закрестился холуй, пытаясь захлопнуть дверь перед носом у офицера, но тот был начеку и успел просунуть в щель ботинок.
– Ты чего так перепугался, Василий? – прищурился Александр. – Сухой закон с сегодняшнего утра объявили, что ли?