Зази в метро
Шрифт:
– Это не Пантеон,- сказал Шарль.- Это Дом Инвалидов.
– Опять за свое?
– воскликнула Зази.
– Ты что, совсем спятил?
– заорал Габриель.- Ты хочешь сказать, что это не Пантеон?
– Нет, это - Дом Инвалидов,- сказал Шарль.
Габриель обернулся и посмотрел ему прямо в роговицу глаза.
– Ты в этом уверен?
– спросил он.- Ты так уж в этом уверен? Шарль молчал.
– Так в чем же ты так уверен?
– не унимался Габриель.
– Я все
– А ты случайно не хам Крысомор?
– игриво поинтересовался Габриель.
– Мне больно слушать, когда люди в вашем возрасте так шутят,- сказала Зази.
Они молча любовались открывшейся панорамой, потом Зази принялась рассматривать то, что находилось тремястами метрами ниже, если, конечно, мерить отвесом.
– Не так-то и высоко,- заметила она.
– Да, но разглядеть людей отсюда трудно,- сказал Шарль.
– Да,- сказал Габриель, принюхиваясь,- видно их плохо, но запах все равно чувствуется.
– Меньше, чем в метро,- сказал Шарль.
– Ты ведь никогда в метро не ездишь,- сказал Габриель.- Я, кстати говоря, тоже.
Желая избежать обсуждения этой травмирующей ее темы, Зази обратилась к дядюшке:
– Что же ты не смотришь? Наклонись - интересно же!
Габриель сделал попытку заглянуть в зияющую бездну.
– Черт,- сказал он, отпрянув от края.- У меня от этого голова кружится.
Он вытер пот со лба и заблагоухал.
– Я пошел,- сказал он.- Если вам это занятие еще не надоело, я подожду вас внизу.
Он исчез так быстро, что Зази и Шарль не успели даже рты пораскрывать.
– Я здесь, наверху, уже лет двадцать не был,- сказал Шарль,- хотя людей сюда возил ой как часто. Но Зази не слушала.
– Вы почему-то очень редко смеетесь,- сказала она.- Сколько вам лет?
– А сколько дашь?
– Молодым вас никак не назовешь: лет тридцать.
– Накинь еще пятнадцать.
– Значит, вы еще хорошо сохранились. А дяде Габриелю сколько?
– Тридцать два.
– А выглядит он старше.
– Ты ему только этого не говори, а то он заплачет.
– Почему? Потому что он занимается гормосес-суализмом?
– Откуда ты взяла?
– Я слышала, как хмырь, который меня домой привел, сказал об этом дядюшке Габриелю. Хмырь этот так и сказал, дескать, недолго за это и за решетку угодить. Ну за гормосессуализм то есть. А что это такое?
– Это неправда.
– Правда, так и сказал,- возмущенно возразила Зази: она не могла допустить, чтобы хоть одно ее слово ставилось под сомнение.
– Я не об этом. Неправда то, что этот хмырь говорил о Габриеле.
– Что он гормосессуалист? Так что же это все-таки значит? Что он обливается духами?
– Вот именно. Это и имелось в виду.
– За это в тюрьму не сажают.
– Конечно, нет.
Они замолчали и на мгновение предались мечтаниям, глядя на Сакре-Кер.
– Ну а вы, вы - гормосессуалист?
– Что, по-твоему, я похож на гомосека?
– Да нет, какой же вы дровосек, вы - шофер!
– Ты же понимаешь!
– - Ничего не понимаю.
– Что, тебе нарисовать, чтоб ты наконец поняла?
– Вы что, хорошо рисуете?
Шарль отвернулся и целиком ушел в созерцание шпилей церкви Святой Клотильды, построенной по проекту Брокгауза и Ефрона. А потом вдруг предложил:
– Давай спустимся вниз.
– Послушайте,- сказала Зази, не трогаясь с места,- почему вы не женаты?
– Так уж получилось.
– Тогда почему вы не женитесь?
– Мне никто не нравится.
Зази даже присвистнула от восхищения.
– А вы страшный сноб,- сказала она.
– Может быть! Но а вот ты, когда ты вырастешь, ты что думаешь, будет много мужчин, за которых тебе захочется выйти замуж?
– Минуточку,- сказала Зази,- о чем мы, собственно, говорим, о мужчинах или о женщинах?
– В моем случае - о женщинах, в твоем - о мужчинах.
– Это совершенно разные вещи,- сказала Зази.
– Где-то ты права.
– Странный вы человек,- сказала Зази.- Сами толком не знаете, что думаете. Наверное, это страшно утомительно. У вас поэтому все время такой серьезный вид?
Шарль снизошел до улыбки.
– Ну а я бы вам понравилась?
– Ты еще ребенок.
– Некоторые уже в пятнадцать лет выходят замуж, даже в четырнадцать. Есть мужчины, которым это нравится.
– Ну а я? Я бы тебе понравился?
– Конечно, нет,- простодушно ответила Зази.
Откушав этой фундаментальной истины, Шарль сделал следующее заявление:
– Странно, что тебе в твоем возрасте такое приходит в голову.
– Действительно странно, я и сама не знаю, откуда все это берется.
– Ну этого я не могу тебе сказать.
– Почему люди говорят именно то, что говорят, а не что-нибудь другое?
– Если б человек говорил не то, что хочет сказать, его б никто не понял.
– А вы всегда говорите то, что хотите сказать, чтоб вас поняли? ...(Жест.)
– Все-таки совсем не обязательно говорить то, что говоришь, можно было бы сказать что-нибудь совсем другое.
...(Жест.)
– Ну ответьте мне, скажите хоть что-нибудь!
– У меня от тебя голова болит, и вообще ты меня ни о чем не спрашиваешь.