Здравствуй, сосед!
Шрифт:
— Не в последний раз идём. Земляная ягода только начинается, — сказал Глеб Мстише и заторопил: — Ну, пошли поскорей.
Спустились по улице Добрыни к Волхову и пошли берегом. Впереди Глеб, за ним поодаль Мирослава, Василина и Зорька. Когда нету Кукши, и Мирослава и Василина разговаривают с Зорькой по-доброму. Это они при Кукше выхваляются и важничают. Думают, она тогда с ними дружить станет.
— А Вишена почему в лес не пошёл? — спросила Алёна.
— Нету его дома, — отвечала Оля. — Глеб сказал, они с Бориской убежали купаться на Волхов. Только никому не велел говорить.
— Я бы тоже искупалась сейчас, — сказала Алёна, оглядываясь на серебристую, пронизанную солнцем воду, тихо плескавшуюся у пологого берега.
На Волхове летом приволье. Хочешь, кались на солнце, хочешь, отдыхай в прохладе под ивами. И сейчас уже на берегу полно народу. Полощутся на мелководье ребятишки, носятся друг за дружкой по лугу. У самого края, где лижет берег волна, по колено в воде стоят женщины. Согнув спины, колотят по воде вальками, вздымая тучу брызг. Стирают бельё и вытканные холсты. Бельё, отполоскав в текучей волховской воде, отжимают и складывают в корзины. Потом высушат, раскатают рубелем и каталкой, чтобы было гладкое, ровное. А холсты расстилают тут же на берегу, на траве, чтобы отбелились на солнышке. Новые холсты некрасивые, серые, жёсткие. А если несколько раз их отмочить и отбелить, становятся белыми как снег и мягкими.
Вот уже и вал. А за ним сразу начинается лес.
Шедший впереди Глеб остановился, поджидая остальных. Зорька сказала Алёне и Оле:
— Далеко от меня не отходите.
— Не отойдём, — Кивнула Алёна. — И аукаться будем.
— Аукаться — что! — ответила Зорька. — Леший тоже аукается. Тем и заманивает.
— Я страсть как боюсь лешего, — тихо проговорила Оля и испуганно огляделась, будто и впрямь опасалась, не сидит ли где, спрятавшись в ветвях, лесовик. — Вот и бабка Сыроеда недавно рассказывала, как он её заманивал — леший.
— Ох уж эта Сыроеда! — вмешалась в разговор Василина. — Повстречалась она мне как-то на улице, я и спросила: «Ты куда, Сыроеда, идёшь?» А она сердито так: «На кудыкину гору!» И как начала браниться.
— Ещё бы не бранилась! Разве можно кудыкать? — сказала Мирослава. — Куд услышит, пути не будет.
Ребята помолчали. Это всем известно: если услышит злой кудесник Куд, беды не оберёшься. Если по делу идёшь, дело не сладится. Если в лес, ничего не найдёшь: ни грибов, ни ягод.
— Это Куд. А леший сам первый никогда не трогает, — сказал Глеб.
— Да, не трогает, — возразила Алёна. — Один охотник рассказывал отцу, как его леший целый день по лесу водил. То лисьим хвостом махнёт, то — беличьим. Охотник видит: лиса. Пустит стрелу. Целился метко. Сам видел, что попал. А подошёл к тому месту — ни лисы, ни стрелы. Потом белку увидал. Прицелился. Видит: попал. А подошёл поближе, и опять — ни белки, ни стрелы. Так и воротился ни с чем.
— Это он не со зла, — сказал Глеб. — Просто скучно ему в лесу одному, вот он и забавляется.
— Долго вы ещё тут стоять будете, лясы точить? — прикрикнула на ребят Зорька. — От вашего крику не то что звери — и грибы, и ягоды все попрячутся!
— Глеб, мы с тобой, — сказала Оля.
— Нет уж, ступайте с Зорькой, — отмахнулся Глеб. — А то вы у меня всегда из-под носа все грибы таскаете.
— Ладно, пойдём с Зорькой. Только ты далеко не уходи, — попросила Оля, оглядываясь всё так же боязливо.
Алёне тоже было боязно. Да и кто не испугается в лесу! Может, и в самом деле леший прячется где-нибудь поблизости. Ты его не видишь, а он тебя очень даже хорошо видит.
— Ау, Зорька! — позвала Алёна, хотя прекрасно видела Зорьку.
Та, наклонясь, собирала ягоды совсем рядом. Заглянула Алёна в Зорькин кузовок, подивилась: только пришли вроде, а в кузовке у Зорьки уже дна не видно. Всё покрыто ягодами — не то что у Алёны. Надо и самой поскорей собирать. Вон их полно, ягод, вокруг. Многие ещё не поспели. Один бочок краснеется, а другой зелёный. Но и спелых немало. Их и искать не надо. Сами просятся в туесок. Бери и клади.
Тихо в лесу. Слышно только, как стучит дятел да аукаются девицы:
— Ау, Алёна. Где ты?
— Я тут! Идите сюда! Тут ягод полно!
— И у нас полно! Мы с Зорькой уже полтуеска набрали! Иди к нам!
Собирает Алёна ягоды, а у самой из головы не идёт рассказ бабки Сыроеды.
Искала Сыроеда корень — копытень, который, отварив в козьем молоке, надо давать младенцам от боли в животе. Не любит копытень людского глаза, не любит и света солнечного.
«Но я-то знаю, где его искать, — хвалилась бабка Сыроеда, — у меня места приметные. А тут нет и нет. Словно кто-то до меня прошёл и вырыл весь корень». Вот и забрела бабка Сыроеда в самую чащобу, в густой орешник. Заглянула под куст, заглянула под другой и увидела: вот он, миленький! Сверху три круглых листочка на копытца похожие, а корень в земле. Только собралась она выкопать корешок, в соседнем бору кто-то как заколотит дубиной по древесным стволам, как закричит на весь лес дурным голосом, как захохочет. Ну кто это мог быть? Не иначе как леший. Это для него любимая забава. И корень он сюда под орешник спрятал. Он так всегда. Если хочет кого заманить, нарочно грибов накидает, ягод понасыплет. Пока собираешь их, совсем закрутишься, позабудешь, в какую сторону шёл. А то ещё кусты и деревья с места на место перетаскает. Это ему раз плюнуть. Заплутаешь, вот тут-то он и начнёт…
Подумала Алёна про лешего и ещё больше испугалась.
— Ау, — закричала она, — Оля! Зорька! Где вы?
Вдруг сверху шишка — бац, прямо на Алёну упала. Подняла Алёна голову, посмотрела. А на сосне белка. Не иначе как она в Алёну шишкой кинула. Рассердилась, наверное, что Алёна кричит тут под её деревом. За кустами ветка хрустнула. У Алёны сердце в пятки ушло. А что, если там медведь? Он тоже любит, говорят, лакомиться ягодами. Схватит и унесёт в свою берлогу. Так и будешь жить у него, как та девица Маша, про которую в сказке рассказывают.
— Алёна! Алёна! Иди к нам! — откликнулись Зорька с Ольгой в два голоса.
Алёна подхватила туесок, хотела бежать, да вдруг замерла. А что, если это вовсе не Зорька с Ольгой, а леший? Нарочно кричит людскими голосами — вглубь заманивает. Пойдёшь на голос, а там кусты колючие лапами цепляют за подол, чавкает под кочками чёрными губами топь… Огляделась вокруг и совсем обмерла: вот он, леший! На голове мохнатая шапка. Глаза выпучил и размахивает во все стороны костлявыми руками. Алёна туесок выронила, ягоды рассыпала. А тут над самым ухом: