Здравствуй, Валерка! (сборник)
Шрифт:
– Не очень, - ответил я. - А записывать тех, кто в буфет ходит? И
сколько пончиков съедает, тоже записывать?
– Не ломай комедию. - Галка подражала взрослым и любила говорить их
словами.
– И потом, у тебя красивый почерк, - добавила она.
Это была чистая правда. Я очень люблю писать и старательно вывожу
каждую буквочку. Мне нравится смотреть, как из букв возникает слово, и это
олово что-то значит, и если его кто-нибудь прочтет, то поймет, что я хочу
сказать.
некогда подумать, пиши, что скажут.
Я вспомнил о своем обещании директору. До конца месяца оставалось еще
пять дней. И я согласился выполнять пионерское поручение.
Несколько дней подряд на каждом уроке я добросовестно открывал толстую
тетрадь с портретом Юрия Гагарина на обложке и начинал записи. Я записывал
все, что замечал. На переменках я ходил по коридору, заглядывал во все углы
и писал, писал, писал...
Как-то утром Семка спросил у меня:
– Ты что, рехнулся?
– Отстань, я выполняю пионерское поручение.
– 6 "Б" прижал наших к стенке!
– закричал на следующей переменке Семка.
– Бежим на помощь!
Я вздохнул поглубже, у меня зачесались руки - вот сейчас я вам покажу.
Но... в руках у меня был карандаш и проклятая толстая тетрадь.
– Не могу, Семка, - сказал я.
– Выполняю пионерское поручение.
Но после четвертого урока я вручил торжественно тетрадь Галке.
– Я выполнил пионерское поручение. И даже заработал за него двойку. А
это уже лишнее, потому что, как известно, у меня двоек хватает.
Я выбежал во двор. Солнце влепило мне в лицо ослепительный заряд своих
лучей. Снег радостно захрустел под ногами.
Наши ребята, как и на прошлой переменке, снова поддавались 6 "Б" - этим
долговязым, у которых руки работали, как машины.
Я врезался к ним в тыл, забросал их снежками, засыпал снежной пылью.
Кое-кого я просто толкнул в сугроб. 6 "Б" дрогнул, повернулся ко мне. И
тогда ударили сзади наши. Натиск был таким стремительным, что 6 "Б" позорно
бежал в разные стороны, оставляя на поле битвы галоши.
Меня, мокрого от снега, качали. Я взлетел вверх, и синее небо было так
близко, стоило только руку протянуть - и достанешь.
Пока я выполнял пионерское поручение, я здорово отдохнул и во мне
кипели богатырские силы.
Тут зазвенел звонок, и мы помчались в класс.
А двойку я получил вот как. Степан Александрович заметил, что я не
слежу за опытом, а что-то записываю в тетрадь.
– Что ты пишешь, Коробухин?
– спросил Степан Александрович.
– Выполняю пионерское поручение, - гордо ответил я.
Степан Александрович сказал, что пионерские поручения надо выполнять
после уроков, и закрыл мою тетрадь с Юрием Гагариным на обложке.
Потом он вызвал меня к доске и попросил повторить то, что объяснял. Я, конечно, ничего не мог ответить, и Степан Александрович поставил мне двойку.
Я считаю, что это несправедливо, ведь я не занимался посторонним делом, а выполнял поручение.
– Вы только послушайте, что он написал, - ахнула Галка Новожилова после
уроков. В руках у нее была моя толстая тетрадь.
– Кто написал?
– Что написал? - Ребята складывали книжки в сумки и собирались
улепетывать из школы.
– Коробухин! - Галка потрясла в воздухе тетрадкой с портретом Юрия
Гагарина на обложке. - Совет отряда поручил ему записывать сюда, кто и как
ведет себя на уроках и переменках. И вот что Коробухин написал.
Ребята притихли. Когда произносили мою фамилию, они знали - будет
что-то очень забавное. Я скромно сидел за своей партой, как будто весь шум
не про меня и я вообще тут ни при чем. Сознаюсь, я немножко нервничал.
Все-таки это было первое публичное чтение того, что я сочинил. Но виду я не
подавал.
– Слушайте, - повторила Галка и откашлялась.
– "15 декабря. Всю алгебру
Миша Теплов глубокомысленно чесал в затылке, а надо было шевелить мозгами",
– торжественно продекламировала Галка.
Ребята покатились со смеху. А Мишка Теплов торопливо отдернул руку. У
него была такая забавная привычка. Когда Мишка хотел что-нибудь понять, задачку, например, он начинал чесать затылок. Но это Мишку не спасало.
Двоечки вперемежку с троечками были основными жителями его дневника.
– Тише, - и Галка открыла вторую страницу моей летописи.
"16 декабря. На уроке английского в класс залетела огромная муха. И
откуда она только взялась зимой, черт ее знает. Сперва муха кружилась вокруг
Аделаиды Васильевны, а потом стала кружиться вокруг каждого ученика. Поэтому
в тот день никто правильно не мог произносить слова. Аделаиде Васильевне
казалось, что все жужжат, когда надо шипеть. А во всем виновата муха и
дежурные, которые ее пропустили и не вели с ней борьбы".
Ребята просто взвизгивали от хохота.
– Но это еще не все.
– Галка подняла руку, призывая к тишине.
– Это еще
цветочки, а вот и ягодки.
"17 декабря. У наших девчонок не сердца, а камни, я бы даже сказал -
булыжники. На их глазах горит человек, а они хоть бы хны. Не желают товарищу