Здравствуй, Валерка! (сборник)
Шрифт:
подать руку помощи.
Сегодня на уроке русского языка горел Колька Комаровский. Когда у него
спросили, какая разница между глаголами совершенного и несовершенного вида, от Кольки сразу повалил дым. Он бросал красноречивые взгляды на девчонок, которые, как назло, захватили первые парты. Но те делали вид, что ничего не
замечают.
Чувствуя, что Колька гибнет, я сжалился над ним и прошептал с последней
парты, - оцените мое мужество! - глаголы совершенного
совершенства не достигли.
А что было дальше, всем известно: Колька получил двойку.
Предлагаю всех девчонок, которые не выручили товарища из беды, осудить
– неделю не продавать им в буфете пончиков с повидлом".
Ребята стонали от смеха и чуть не падали с парт. Даже Галка смеялась.
Но потом она сказала:
– Ну, хватит на этом.
– И захлопнула тетрадку.
– Еще, еще! - закричали ребята. Они стучали крышками парт и орали:
"Бис, бис!" Знаете, как в театре вызывают понравившегося актера.
Я понял, что должен выйти на сцену. Я встал и величественно подошел к
доске. При моем появлении ребята замолкли. На их лицах блуждали улыбки. Они
ждали, что сейчас я отколю еще какой-нибудь номер.
– Галя права, - сказал я. - Хорошего понемножку. Вторая серия еще не
готова. Спасибо за внимание.
Я поклонился.
Мне захлопали.
В класс вошла техничка тетя Шура.
– Что это - концерт у вас или мероприятие какое?
– Репетиция, тетя Шура, - улыбнулась Галка.
– Вы репетируйте, конечно, но шепотом, - сказала тетя Шура.
– За стеной
директорша урок начала, услышит - она вам устроит концерт.
Так окончилось мое первое выступление. Если говорить честно, я был
доволен. Такого горячего приема я и не ожидал. Правда, исполнительнице моих
произведений не хватало чувства юмора, но - сойдет и так.
А самое главное - теперь никто не скажет, что я не выполнил пионерское
поручение.
Не выполнил?
А аплодисменты?
То-то.
СЕМКА ЖЕРТВУЕТ ШЕВЕЛЮРОЙ
Что ни говорите, что вы мне ни доказывайте, а самое интересное в школе
– это каникулы. С каким нетерпением ждешь воскресенья, а ведь каникулы - это
двенадцать воскресений сразу и подряд.
Сперва, конечно, в каникулы надо выспаться. Дрыхни себе хоть до десяти
часов, никто тебя не растолкает с воплем: "Опять, бездельник, опоздал в
школу!"
Потом в каникулы можно вволю покататься на лыжах и коньках.
А потом заняться и серьезными делами.
Я еще вам не рассказывал, что у меня с Семкой была страсть - марки.
Одно время мы чуть не помешались, говорили только о Конго, о Мадагаскаре, о
Береге Слоновой Кости. За что попало мы выменивали марки. Сперва каждый
собирал свой альбом, и у нас попадались одни и те же марки. Но вскоре мы
объединились, а одинаковые марки решили повыгоднее обменять.
Я уже охладел к коллекции, а Семка все еще вздрагивал, когда видел
новую марку, и спрашивал у хозяина драгоценности: "Что ты хочешь взамен?" Я
не сомневаюсь, что попроси тот у Семки новую рубашку, которую ему вчера
купила мама, он отдал бы не задумываясь.
Наши альбомы хранились дома у Семки, и мой друг часто бегал в центр
города, где был большой книжный магазин. В том магазине постоянно собиралась
толкучка, там обменивались марками.
Однажды Семка прибежал ко мне очень расстроенный:
– У меня какие-то гады отобрали альбом, а там Конго, Монако... Я гнался
за ними, они перемахнули через забор и удрали...
А произошло вот что. Как всегда, Семка толкался в толпе мальчишек, разглядывая чужие альбомы и по называл свой.
К нему подошел длинный бледный парень и вежливо улыбнулся:
– Мне очень нравятся твои марки, мальчик. Пойдем ко мне домой. Я покажу
тебе свои, у меня неплохая коллекция. Я живу рядом, во дворе.
Простодушный Семка поплелся за парнем. А кто бы не пошел? Собственно, чего бояться?
Когда они миновали ворота, какие-то мальчишки дали Семке подножку, он
растянулся, а альбом упал в снег. Похитители схватили альбом и помчались к
забору. Бледный парень удирал вместе с ними.
Пока Семка вскочил, пока перелез через забор, похитителей и след
простыл.
– И это в самом центре города! - восклицал я, расхаживая по комнате.
–
Среди бела дня! Куда только смотрят дружинники!
Семка сидел в моем кресле-кровати подавленный. Я понял, что мои слова
отлетают от него, как мяч от стены.
Тогда я сказал:
– Надо действовать.
И мы ежедневно стали появляться в книжном магазине. Для отвода глаз мы
брали альбом с самыми обыкновенными марками - их можно купить в любом
киоске.
К нам подходили, внимательно рассматривали альбом, махали руками: "А, ерунда", - и отходили. Нам это было на руку. Не привлекая внимания, мы в
четыре глаза (два моих и два Семкиных) наблюдали за всеми, кто входил в обе
двери магазина.
Три дня не принесли нам успеха. Надо было менять тактику.