Здравствуй, Валерка! (сборник)
Шрифт:
– Энцефалит, - сказал я.
– Что-о-о?
– Энцефалит и еще глаукома, - сказал я, и на моих глазах заблестели
слезы. Мне и самому вдруг показалось, что я серьезно болен, еле дышу и
скоро, наверное, очень скоро умру.
– Я сейчас же сбегаю за врачом. - Ира начала поспешно застегивать
пуговицы пальто.
– Не надо!
– Я даже приподнялся, но потом быстро опустился и застонал.
– Я знаю, что врач скажет: "Покой, только покой, другого лекарства
нет".
–
Ира.
Я покивал головой.
– Может, тебе книжку почитать?
Я отрицательно замотал головой и жалобно проныл:
– Сколько времени?
Ира посмотрела на часы, которые тикали на тумбочке.
– Половина четвертого.
– Еще часов пять лежать надо.
– Так долго?
– удивилась Ира.
– Может, и больше, - печально вздохнул я.
– Ты иди домой.
– Но вдруг тебе что-нибудь понадобится, - взволнованно сказала Ира.
– Я
тебе помогу. Болезни все-таки опасные.
– Спасибо.
– Голос мой дребезжал, как старенький трамвай.
– Сейчас мама
придет. Она знает, что делать. Ты иди. Иди!
– До свидания.
– Ира ласково улыбнулась и, пятясь, вышла в коридор.
– Я
к тебе вечером зайду!
– крикнула она.
Когда за ней захлопнулась дверь, я сел на тахте, нашел то место на
груди, под которым бьется сердце. Может, я и вправду заболел? Но нет. Сердце
билось, как и до сегодня. Еще 100 лет по меньшей мере будет стучать.
Дзинь! Снова к нам.
Я моментально вытягиваюсь на тахте.
– Входите, - жалобно говорю я.
– Валерка, это я.
– За дверью слышен Семкин голос.
– Ты один?
– Да, один, а что?
Я спрыгиваю с тахты и в два прыжка достигаю двери. Все-таки болеть -
это не мое призвание.
Семка входит, глаза его широко раскрыты - он удивлен. Под мышкой у него
торчат лыжи.
– Слушай, что ты выдумал? - говорит Семка. - Встретил Ирку, она
сказала, что вызовет "скорую помощь". Ты, мол, чуть ли не при смерти. У нее
слезы на глазах были.
Я застонал, как настоящий больной.
– Ах, черт. Как она вызовет "скорую"?
– У нее телефон дома, - сказал Семка.
– Да, - я философски почмокал губами.
– Всего не предусмотришь. Так ты
говоришь - она рыдала? Впечатлительная девочка.
– Да что с тобой?
– недоумевал Семка.
– Ничего, Сема, ничего. Просто я влип. И ничем уже мне не поможешь.
Айда лучше кататься на лыжах.
Я не буду рассказывать, как примчалась "скорая помощь", как все потом
выяснилось, и что сказала мама, и что подумала Ира. Вы уже хорошо знакомы с
моей жизнью и легко все это себе представите.
Я только расскажу, как назавтра ко мне домой снова пришла Ира.
Она разделась в коридоре, я хотел ей помочь повесить пальто, но она
твердо отвела мою руку и молча прошла в комнату.
Ира села на стул и резко открыла учебник физики:
– Будем заниматься.
– Будем, - повторил я и придвинул свой стул поближе к Ире.
– Начнем с физики, - строго сказала Ира.
– Начнем, - как эхо, повторил я.
Ира решительно тряхнула головой.
– Ты должен знать, что без физики в наше время очень трудно что-нибудь
сделать, даже жить трудно.
– Да, трудно. Мне очень трудно... жить... без физики, - затянул я.
– Если ты сейчас же не прекратишь свои кривлянья, я уйду!
Я никогда не видел Иру такой сердитой, лицо ее пылало, как пирог, вынутый из духовки.
– Я не кривляюсь, - разозлился я.
– Я всегда говорю серьезно. Это вам
всем кажется, что я кривляюсь. Все привыкли и думают, что я клоун. И как
увидят меня, так сразу рты в улыбочку растягивают - ждут, что смешить буду.
А я не клоун, я человек. И мне обидно, что меня не понимают.
Ира выслушала мой монолог очень серьезно, глаза ее горели. Она сказала:
– Я верю, что ты хороший человек. Понимаешь?
– Понимаю, - я проглотил слюну.
– Если бы все были такие, как ты.
Я улыбнулся Ире. Она тоже улыбнулась.
– Слушай, поедем в воскресенье в Зеленое на лыжах. Там есть такой
карьер - одно удовольствие, - выпалил я.
– Поедем, - согласилась Ира.
– Я очень люблю кататься с гор.
– Я тоже. И Семку с собой прихватим. Семка - отличный парень.
– Мне Семка нравится. Он очень добрый.
– До-го-во-ри-лись, - я размахивал руками и бегал по комнате.
– А теперь займемся физикой, - Ира была неумолима.
Мои руки еще продолжали барахтаться в воздухе, но их движение стало
замедленным. Знаете, как пропеллер останавливается.
Я сел за стол:
– Займемся.
Ира снова раскрыла учебник физики. Я слушал, что она говорила, и
смотрел на нее. И все никак не мог понять, как это мне не удалось от нее
избавиться. Только потом мне пришло в голову, что я, наверно, не очень хотел
от нее избавиться. Мне даже было приятно, что такая девчонка со мной
занимается.
А о маме говорить нечего. Когда она увидела меня, склоненного над
книгой, и не над какими-нибудь "Тремя мушкетерами", а над солидным учебником