Zeitgeist
Шрифт:
– Сколько времени мы с тобой не встречались? – спросил Старлиц. – Уже лет десять?
– Бери больше, все тринадцать, – ответила она, глядя на него затуманенным взглядом.
– Ладно, выкладывай. Отведи душу.
Вана подкрепилась новым глотком коктейля.
– В общем, когда наш комитет развалился, у нас с Джуди вышла идеологическая размолвка...
– Крупно полаялись.
– Ну да. Под Джуди как раз подкапывались за торговлю наркотой, вот она и решила перебраться на время туда, куда не дотянутся щупальца этого злобного глобального неолиберального капитализма.
– В Югославию?
– Нет.
– Ливан?
– Да заткнись ты! В Западную Африку, дурень. В рамках кампании по борьбе с увечьями.
– Понятно, – кивнул Старлиц. – Женское занятие. Как я сразу не догадался?
– В общем, Джуди якшалась там с цветными сестрами, поднимая уровень их самосознания. Казалось, ее труд приносит плоды, пока речь не зашла о главном...
– Ее сцапала полиция?
– Нет, сами женщины. Она осмелилась прочесть им лекцию о здоровье, об анатомии женщины. Их это так потрясло, что они отдубасили ее швабрами и половниками.
– Скажите пожалуйста!
– Ей крепко досталось, Легс. Мне пришлось обратиться в американское посольство, чтобы ее эвакуировали оттуда на самолете. Когда полицейские из отдела борьбы с наркотиками увидели, в каком она состоянии, они отказались от всех предъявленных ей обвинений. Бедняжка до сих пор в клинике в Портленде, пытается ходить. – Вана всхлипнула.
– Когда это произошло?
– Три месяца назад.
– Целых три месяца! Почему ты не позвонила мне?
– Потому что мы не должны от тебя зависеть, – пробормотала она сквозь слезы. – Ты сам это знаешь.
– Причем тут зависимость? – повысил голос Старлиц. – Просто теперь у меня такая куча денег, что ты не поверишь! Я тут заправляю такими делами! Я мог бы накупить ей сто тонн пластырей.
Вана сморщилась.
– Пожалей меня, на меня столько всего навалилось, что я не выдержу! Ты не представляешь, какая Джуди теперь. Она – воплощение горечи. Она совершенно не способна гнуться.
– С таким характером она не переживет Y2K.
– Только не грузи меня этой чушью! Меня уже тошнит от проблемы Y2K! Я прочла пятьдесят мегабайт досье CERT [20] об ошибках UNIX, связанных с этой датой. Кончилось это тем, что сгорел мой глупый Windows. – Она нетрезво пошарила под стойкой, достала вязаную гватемальскую сумку и показала новенький спутниковый телефон размером с ее предплечье. – Теперь у меня вот эта – крутющая «Моторола-Иридиум».
20
CERT (Computer Emergency Response Team) – организация, занимающаяся отслеживанием проблем компьютерной безопасности в Интернете.
– Черт! – Старлиц разинул рот от удивления. – Таких я еще не видал.
– Мгновенный всемирный доступ! – провозгласила Вана, отважно смахивая слезы. – Глобальная связь, с тем светом тоже.
– Да, вот это новинка так новинка! Штука не из этого столетия.
– Одна минута соединения обходится в шесть долларов, – гордо сообщила она. – Если платить, конечно. К ним же подсоединяются жулики.
– А как же!
Старлиц пожирал глазами спутниковый телефон. Это был предмет из будущего. Возможно, они заложили слишком крутой вираж и потерпят поражение, но эта штуковина выглядела предвестницей
Из кухни принесли еду. Вана, судя по ее виду, уже измучилась от голода. Лимонный коктейль при своем невинном виде разил кипрским горным козлом и лягал с соответствующей силой.
– А русского юношу Виктора ты знаешь? – спросила Вана, с невинным видом поливая салат оливковым маслом. – Он похож на любителя наркотиков и «рейва»... – Она запнулась и блаженно простонала: – Как вкусно!
– Да, я знаю Виктора.
– И как он тебе?
– Себе на уме. Сообразительный паренек. Хохлов и Виктор умнее, чем кажутся. Ни к чему не пригодны, но настоящие русские – очень способные.
– Я общалась со славянскими киберфеминистками, – сообщила Вана, жмурясь от наслаждения. – Русские теперь занимаются странными делами. В Петербурге есть сестры, которые дадут фору любым теоретикам Движения.
– Мне нравятся русские. Просто в двадцатом веке им здорово досталось.
Вана облизала ложку и с энтузиазмом взялась за капустную долму.
– Этот Хохлов оказал мне большую услугу – увернулся от радара. Документы у меня не совсем в порядке, так что... Но мне пришлось оставить Зету с ними обоими.
– Кого оставить?..
– Зету. Зенобию. Зенобия Боадиция Гипатия Макмиллен – наша дочь, понял?
Старлиц лишился дара речи.
– Ты привезла ребенка сюда? – выдавил он.
– Да. Наша дочь болтается по Кипру с твоими русскими приятелями. Надеюсь, они не причинят ей зла.
В его мыслительный горизонт ударила ослепительная молния, и его мир наполнился новой, дикой ясностью.
– Проклятие, Вана! Дочь... Я никогда не слышал ее полного имени. Зенобия – это мне еще знакомо, но я не знал, что твоя фамилия – Макмиллен.
Она выразительно пожала плечами.
– В свидетельстве о рождении обязательно должна стоять какая-то фамилия.
– Ты сказала, что ее полное имя Зенобия Боадиция Гипатия Макмиллен? Штат Орегон на такое согласился?
– Представь себе.
– Какое же в таком случае твое полное имя? – поинтересовался Старлиц, поразмыслив.
– Можешь по-прежнему звать меня Вана. – Она затушила свою зловонную гвоздичную сигарету, чтобы есть обеими руками. – Я привыкла. Меня все так называют.
Старлиц изумленно качал головой.
– Не могу поверить, что ты изменила себе и привезла девочку, чтобы познакомить ее со мной.
– Просто я сломалась, – призналась Вана со вздохом.
– Ей уже десять лет?
– Одиннадцать. Только не обвиняй в этом меня! Я всегда была сторонницей того, чтобы познакомить Зету с ее отцом. Но Джуди была категорически против. А теперь... Наш шабаш ведьм меня возненавидел. Мой брак с Джуди рухнул. Дома меня сторожат легавые из отдела наркотиков. Все летит в тартарары. Огромные медицинские счета и никакой крыши над головой. Плюс ко всему – клиническая депрессия. Ты только погляди, как я разжирела, как постарела! – Вана сорвалась на тихий визг. – Я сижу на таблетках, у меня сердечная недостаточность. Собственная дочь меня не выносит! У нее пятьдесят семь истерических приступов за день, и все из-за тебя и твоей дурацкой группы! Зета окончательно сведет меня с ума.