Zeitgeist
Шрифт:
– Не говори, сюрприз так сюрприз! Спасибо, Пулат Романович.
– Рассказать, как мне это удалось? – Хохлов самодовольно откинулся. – Вышла целая история – заслушаешься.
– Нет, не сейчас. Позволь, я просто ею полюбуюсь.
Хохлов подозвал официанта.
– Пусть на минутку уберет всю эту зелень, – попросил Старлиц. – Хочу угостить тебя славным турецким пивком.
Зета послушно спрятала деньги в розовый виниловый рюкзачок корейского производства с эмблемой «Большой Семерки» – семью извивающимися в танце мультяшными
Зета отодвинула жареную корочку.
– Я ем только белое, – сообщила она.
– Тебе нравится группа «Большая Семерка»?
Зета ретиво закивала, хлеща себя косичкой по шее.
– Первая и вторая мамаши покупают мне все их белые эмблемы.
– Никогда бы не подумал, что у тебя получится такая хорошенькая дочка, – признался по-русски Хохлов. – Настоящая американская красотка! Знаешь, кого она мне напоминает? Помнишь детскую инициативу по укреплению мира?
– Перелет Матиаса Руста?
– Нет, не того свихнутого немца, а американскую девочку-пилота.
– Ту, что потом погибла в авиационной катастрофе? Забыл, как ее звали...
– И я забыл. – Хохлов вздохнул. «Холодная война», дело прошлого. – Он пристально посмотрел на Старлица. – Их надо беречь. Присматривать за ними, пока они у нас есть...
Официант принес две бутылки «Эфес Пилснер».
– Ты не голоден? – спросил Хохлов.
– Я перекусил в отеле, но... – Старлиц заглянул в меню. – Пожалуй, креветки. И бараньи отбивные. Пахлава у вас хорошая? Несите. У нас праздник.
Хохлов с наслаждением выпил холодного пива и, указав на рюкзачок Зеты, попросил ее на своем ломаном английском отдать деньги. Она протянула ему две аккуратные пачки – настоящие и поддельные доллары, потом приступила к проверке остальных, считая про себя.
– Чудесное дитя! – сказал довольный Хохлов. – Она покорила мое сердце. Как будет по-английски «это твой отец»?
– This is your father, – сказал Старлиц.
– Девочка, – молвил Хохлов важно, указывая пальцем на Старлица. – Зенобия! This is your father.
Зета подняла глаза.
– Это мой отец?!
– Да, Леха Старлиц – твой отец.
– Это правда? – спросила она, заглядывая Старлицу в глаза.
– Правда, Зенобия, я твой папа.
Зета кинулась к нему и обняла худыми руками за шею. Старлиц неловко похлопал ее по спине. Девочка была длинная и на удивление мускулистая. Хотелось сравнить ее с саженцем, бойко идущим в рост.
– Я очень рад нашему знакомству, Зета, – выдавил Старлиц, прокашлявшись. – Продолжай помогать дяде Пулату, а то у него все деньги разлетятся.
– Хорошо. – Она послушно села. – Дайте еще, дядя Пулат.
– Некоторое время мы с тобой побудем вместе, Зета, – сказал ей Старлиц чужим голосом. – Не возражаешь? Нам надо друг к другу привыкнуть.
– А я познакомлюсь с группой?
– Обязательно!
– Со всеми?
– Со всеми. Будут тебе и автографы, и майки. Ты заткнешь за пояс победительниц радиоконкурсов.
– Класс!!! – взвизгнула Зета.
– Мне пора обратно в отель, – сказал Старлиц по-русски. – Раздавать подзатыльники, подписывать счета, подгонять их всех со сборами. Вечно какой-нибудь кризис, вечно что-то не ладится... Хотя, знаешь что? Пусть все это катится подальше!
– Согласен.
– У меня есть дела поважнее. Никогда не видел ничего подобного. Она – чудо! Существо, появившееся на свет благодаря мне!
Хохлов вежливо подал Зете новую пачку купюр.
– Девушки очень хорошо выполняют мелкую работу, – сказал он. – Пора научить ее готовить. Начнем, пожалуй, с борща.
– Иди к черту, Хохлов! Что ты в этом смыслишь? У тебя же нет детей.
– Верно, и я безутешен. – Хохлов шмыгнул носом. – Мой никчемный племянник не в счет. Но до этой минуты я ни разу не пожалел о том, что не стал отцом. Я никогда не был женат. Девушки были, конечно, и много... – Хохлов пренебрежительно пожал плечами. – Летчик сверхзвуковой авиации всегда на виду. Но подходящей женщины я так и не нашел.
– Говорят, найти подходящую женщину – редчайшая удача. Хочешь креветок? – Вопрос Старлица предназначался дочери.
– Хочу. То есть, наверное, нет. – Зета осторожно сняла с креветки панцирь, чтобы изучить цвет содержимого.
– Если честно, то я не очень-то и искал, – сознался Хохлов. – Однажды я сделал женщине предложение. Это была богатая племянница Березовского... Я ей был не пара. Она, конечно, поступила мудро. К тому же она была еврейкой.
Старлиц наблюдал, как Зета пробует на вкус белый капустный лист.
– Я не женился на ее матери, – сообщил он.
– Неужели? Почему?
– Во-первых, их было целых две. Сразу две женщины в твоей постели – это, согласись, слишком ответственно.
Хохлов недоверчиво приподнял брови.
– Ты соблазнил сразу двух, Леха? Ты?
– Я! Точнее, это была не постель, а гамак. А они были лесбиянками.
– Папа! – позвала Зета тоненьким голоском.
– Что?
– Эй, папа!
– Что, Зета?
– Ты был когда-нибудь внутри его самолета? Там так классно!
– О чем она тебя спрашивает? – поинтересовался Хохлов.
– Я не знал, что у тебя здесь есть свой самолет, – сказал ему Старлиц.
– Не совсем мой, – ответил Хохлов, разглядывая пиво в бутылке. – Он принадлежит президенту Милошевичу.
– То есть югославским военно-воздушным силам?
– Нет, лично сербскому президенту. Знаешь, он себе на уме. Слободан Милошевич – великий человек, ему под силу изменить ход истории. Двадцатый век уже не рождает таких людей.
Старлиц задумчиво кивнул, пододвинул Зете креветки и принялся за аппетитные отбивные.