Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы
Шрифт:
— Твое лицо не требует особого внимания, — сказала она.
— Я знаю. — Карлайл подошла к туалетному столику. — Да и не в этом дело.
Взглянув в зеркало, она увидела лицо Фелисите нац своим плечом. «Глупо, не по-дружески», — подумала она, припудривая нос.
— А знаешь, дорогая, — сказала Фелисите, — я прихожу к выводу, что ты темная лошадка.
— Ох, Фе! — нетерпеливо отозвалась Карлайл.
— Да-да, вчера вечером ты совершила небольшой фокус с моим покойным замечательным молодым человеком, а сейчас
— Возможно, он хочет выяснить, какой зубной пастой мы пользуемся.
— Лично я никогда не сомневалась, — продолжала Фелисите, — что ты сходишь с ума по Неду.
Рука Карлайл дрожала, когда она припудривала следы от слез под глазами.
— Ты в форме, пора, — сказала Фелисите.
Карлайл повернулась к ней.
— Бога ради, Фе, прекрати. Как будто без твоих кошмарных шпилек мало неприятностей. Ты должна была видеть, что мне невыносим твой несчастный фальшивый кавалер. Ты должна понимать, что приглашение мистера Элейна в Скотленд-Ярд напугало меня до смерти. Как же ты можешь!
— Ну а что насчет Неда?
Карлайл взяла сумочку и перчатки.
— Если Нед пишет жуткую пошлятину, которая тебя так привлекла в «Гармонии», то я никогда больше не захочу с ним разговаривать, — резко сказала она. — Ради всего святого, дай мне пройти и посмотреть, каково человеку за решеткой.
Но без дополнительных осложнений уйти ей так и не удалось. На первой лестничной площадке она повстречала мисс Хендерсон. После сцены с участием Элейна, случившейся ранним утром, Карлайл убежала в свою комнату и не выходила оттуда, борясь с приступами беспричинных рыданий, которые волнами накатывали на нее, подобно порывам ветра в грозу. Потому до сего момента она не сталкивалась с мисс Хендерсон.
— Хенди! В чем дело? — воскликнула она.
— Доброе утро, Карлайл. В чем дело, говоришь?
— Мне показалось, ты… извини. Наверное, все мы выглядим немного странными. Ты чего-нибудь ждешь здесь?
— Я уронила свой маленький серебряный карандашик. Но его здесь не должно быть, — сказала она, как только Карлайл принялась осматривать пол. — Ты уходишь?
— Мистер Элейн хочет побеседовать со мной.
— О чем? — резко спросила мисс Хендерсон.
— Не знаю. Скажи, Хенди, разве не ужасно все, что происходит в доме? И вдобавок ко всему у нас с Фе вышло что-то наподобие ссоры.
Свет на первой площадке всегда был странный, подумала Карлайл, холодный, отраженный, он падал из далеко расположенного окна и придавал лицам зеленоватый оттенок. Должно быть, поэтому мисс Хендерсон ответила Карлайл спокойно, с обычным для нее отсутствием всякой выразительности:
— И чего вам обеим не хватает?
— Мне думается, мы обе просто злились. Я сказала, что, на мой взгляд, Ривера был мерзким типом, а она думает, будто я иду завлекать мистера Элейна своими кудряшками. Так что и говорить противно.
— Я тоже так думаю.
— Пойду я, пожалуй, от греха подальше.
Карлайл легонько дотронулась до ее руки и пошла к лестнице. Немного помедлила, прежде чем начать спускаться, но не повернулась к мисс Хендерсон, которая не сдвинулась с места.
— Что такое? — спросила мисс Хендерсон. — Ты забыла что-нибудь?
— Нет. Ты ведь знаешь, Хенди, что, по словам полиции, его убила странная вещица, сделанная из части зонта с вставленным в нее стилетом из набора для вышивания?
— Знаю.
— Ты помнишь — я понимаю, что это смешно, — и все-таки ты помнишь, как прошлым вечером из бального зала раздался ужасный грохот? Помнишь, мы вчетвером — тетя Силь, Фе, ты и я — сидели в гостиной и разбирали рабочую шкатулку тети?
— Ну и что?
— Помнишь, как при этом грохоте ты подпрыгнула от неожиданности и выронила что-то?
— Ну?
— А Фе это подобрала.
— В самом деле?
— Хенди, это был стилет для вышивания?
— Ничего об этом не помню. Ровным счетом ничего.
— Я не заметила, куда Фе его положила, и подумала, может быть, ты помнишь.
— Если эта вещица была из рабочей шкатулки, я думаю, Фе и положила ее туда. Ты не опоздаешь, Карлайл?
— Да, — не оборачиваясь, бросила Карлайл, — да, мне пора.
Она слышала, как мисс Хендерсон прошла в гостиную. Дверь туда тихо закрылась, и Карлайл сбежала вниз. В прихожей сидел мужчина в черном костюме. Увидев ее, он встал и обратился к ней:
— Извините, мисс, вы Карлайл Уэйн?
— Да, это я.
— Благодарю вас, мисс Уэйн.
Он открыл перед нею внутреннюю стеклянную, а затем наружную дверь. Карлайл быстро вышла на улицу. Ярко светило солнце. Она не заметила мужчину, который, выскользнув из-за угла, шел за ней следом от дома до автобусной остановки, а потом стоял рядом, нетерпеливо поглядывая на часы, и проделал с нею весь путь до Скотленд-Ярда. «Наблюдайте за всем, что творится в этом дьявольском котле, — в шесть утра сердито говорил Элейн. — Мы не знаем, что именно хотим узнать».
Следом за констеблем, который выглядел странно по-домашнему без привычного шлема, она по длинному, покрытому линолеумом коридору прошла в кабинет старшего инспектора. Она шла и думала: «Они приглашают сюда и предлагают сделать заявление. Это кое-что значит. Предположим, меня подозревают. Предположим, они нашли маленькую безделушку и потому считают, что я виновна».
Ее воображение не знало удержу. Предположим, она входит в кабинет, а Элейн говорит ей: «Боюсь, дело серьезное. Карлайл Лавдей Уэйн, я должен арестовать вас за убийство Карлоса Риверы и предупредить…» Они позвонят, чтобы принесли кое-что из одежды по ее выбору. Возможно, Хенди уложит сумку. Возможно, не подавая виду, все в доме почувствуют облегчение, даже приятное возбуждение: ведь им больше не нужно будет жить в страхе за самих себя. Возможно, Нед придет навестить ее.