Зеленый мозг
Шрифт:
Рин отодвинулась от него ночью. Она спала .свернувшись калачиком, возле стены кабины с ее стороны.
Хуан уставился в сине-белый свет за окнами. Дымка тумана скрывала верхнее и нижнее течение реки.
В спертом воздухе кабины чувствовалась влага и нездоровая теплота. Во рту у него было сухо и горько.
Он сел прямо, наклонился вперед, чтобы заглянуть в изгиб ветрового щита над головой. Спина его ныла от неудобного положения во сне.
– Не ищи поисковые группы, Джонни, - сказал Чен-Лу.
Хуан кашлянул и сказал.
– Я просто смотрю, какая погода. Скоро надвинутся дожди.
– Возможно.
"Такое серое это небо", - думал Хуан. Там была пустая щель для посадки одного ястреба, который парил в поле зрения над верхушками деревьев с неподвижными крыльями. Ястреб величественно наклонил голову, взмахнул крыльями раз... другой и полетел вверх по течению.
Хуан перевел взгляд ниже, заметил, что за ночь кузов машины превратился в дрейфующий остров из приставших бревен и кустов. На бревнах он видел мох-паразит. Это был старый остров - по крайней мере ему был уже сезон... нет старше. Мох был толстый.
Пока он следил за ним, между машиной и бревнами прошел круговорот. Они разошлись в стороны.
– Где мы?
– спросила Рин.
Хуан повернулся и увидел, что она проснулась и села. Она избегала его глаз.
"Что за черт!
– думал он.
– Неужели она стыдится?"
– Мы там, где всегда были, дорогая Рин, - сказал Чен-Лу.
– Мы на реке. Ты голодна?
Она обдумала вопрос и почувствовала, что голодна, как волк.
– Да, я хочу есть.
Они ели быстро и молча, а Хуан все больше убеждался, что Рин избегает его. Она первой вылезла из люка кабины наружу и оставалась там долго. Когда она вернулась, то легла на свое кресло и притворилась, что спит.
"Ну и черт с ней", - подумал Хуан. Он вышел через люк и с силой его захлопнул.
Чен-Лу наклонился вперед и зашептал в ухо Рин.
– Ты очень хорошо вела себя ночью, дорогая.
Она заговорила, не открывая глаз:
– Пошел к черту!
– Но я не верю в черта.
– А я, что верю?
– она открыла глаза и уставилась на него.
– Конечно.
– Каждый думает по-своему, - сказала она и закрыла глаза.
По какой-то причине он не смог понять интонацию. Ее слова и действия разозлили его, и он постарался привести ее в ярость тем, что знал о ее вере:
– Ты страшная язычница!
И снова она заговорила, не открывая глаз:
– Это же самое мне говорил кардинал Ньюман.
– Ты не веришь в первородный грех, - захихикал он.
– Я только верю в особого рода чертей, - сказала она и снова посмотрела на него, твердо, не отводя своих зеленых глаз.
– Каждому свое, разве не так?
– Вы сказали это, не я.
– Но ты действительно сказала это.
– Да неужели?
– Да, ты сказала это!
– Вы кричите, - сказала она.
Он выждал момент, успокаиваясь, а затем сказал шепотом:
– А Джонни, он был хорош?
– Лучше, чем когда-либо удавалось вам.
Хуан открыл люк и вошел в кабину раньше, чем Чен-Лу смог ответить, и увидел, что Рин смотрит на него.
– Здравствуй, шеф, - сказала она. И она улыбнулась широкой, интимной и разделяющей чувства улыбкой.
Хуан улыбнулся в ответ и скользнул в свое сиденье.
– Нам сегодня предстоит преодолеть стремнины, - сказал он.
– Я чувствую это. Что это вы там кричали, Трэвис?
– Так, ничего, - сказал Чен-Лу, но в голосе его все еще был гнев.
– Это идеологическая проблема, - сказала Рин.
– Трэвис остается воинствующим атеистом до конца. А что касается меня, то я верю в небеса. Она погладила Хуана по щеке.
– Почему ты думаешь, что мы около стремнины?
– спросил Чен-Лу. А сам подумал: "Я должен перевести разговор на другую тему! Это опасная игра, которую ты затеяла со мной, Рин".
– Во-первых, течение быстрее, - сказал Хуан.
Он пристально посмотрел в передние окна. Река выступала сейчас в новом свете, определенно ярко выраженная вертикальная качка. Горы подтянулись ближе к руслу. От линии берега отходит больше завихрений.
Группа длиннохвостых обезьян стала бегать по кабине. Они рычали и гримасничали с деревьев левого берега и оставили машину только у изгиба реки.
– Когда я вижу там какое-нибудь существо, я должна спрашивать себя: оно настоящее или только кажется таким?
– сказала Рин.
– Это действительно обезьяны, - сказал Хуан.
– Я думаю, есть вещи, которые наши друзья не в состоянии имитировать.
Сейчас река выпрямилась, а горы сжимали ее плотнее. Толстые побеги деревьев с твердой древесиной вдоль обоих берегов уступили место рядам саговых пальм на фоне поднимающихся волн вечнозеленых растений джунглей. Только редко эта зелень прерывалась гладкими стволами красных гуявил, склоненных над водой. За другим поворотом их удивила длинноногая розовая птица, находящая корм в тени. Она подняла тяжелые крылья и полетела вниз по течению.
– Пристегните ремни, - сказал Хуан.
– Ты так уверен в этом?
– спросил Чен-Лу.
– Да.
Хуан услышал, как захлопываются пряжки, и пристегнул свой ремень. Он посмотрел на доску приборов, чтобы вспомнить изменения в расположении контрольных приборов, сделанных Виеро. Зажигание... включение фар... переключение скоростей. Он повернул руль; он почувствовал, как он разболтан. Одна молчаливая молитва, чтобы выдержала заплата на правой стороне дна, и он сказал себе, что готов.
Как ветерок сквозь деревья пришел звук слабого рева. Они почувствовали еще одно ускорение течения, которое подхватило грузовик и понесло за широкий поворот, вращаясь в завихрении, пока не установило кабину прямо по течению; а там, не более, чем в километре от них, они увидели яростное кипение белой воды. Пена и брызги летели в воздух. Звук крушащего оглушающего рева нарастал с каждой секундой.
Хуан взвесил все обстоятельства - высокая стена деревьев с обеих сторон, сужающееся русло, высокие черные стены мокрых скал с обеих сторон быстрин. Был только один путь: пройти через него.