Зелеродов рок
Шрифт:
Горные Колокола предложили забрать детей, но, конечно, это было бы незаконно.
— Не волнуйтесь, — заверял всех джанкт, — все те из них, кто определится саймом, как обычно, получат правительственную стипендию и будут освобождены.
Путники спорили, угрожали, Райза предлагала деньги, Клид от имени Тектона сумму, которая гораздо больше годового жалования мастера. Но он оказался одним из самых неподкупных работников Найвета. Проход Ардо показал ему, как отчаянно нужны джены. И в конце концов всем пришлось смотреть, как уводят детей.
Клид
— Как ты можешь просто стоять и смотреть! — сказал Валлерой.
— Мы не можем забирать их дженов. Это приведет только к уничтожению общин.
— Они и так считают, что у нас слишком много дженов. Больше, чем нам положено, — добавила Райза. — Мы должны изменить такое отношение, но не объявляя войну. В Найвете общины в меньшинстве.
— Если вы начнете гражданскую войну, — поддержал ее Эмстед, — армия дженов просто уничтожит уцелевших.
— Нужно идти в Столицу и вести переговоры с джанктами — ради их же жизни.
На фоне ужаса, который они испытали на тропе Ардо, надежда казалась такой слабой. Валлерой знал, что испытывает лишь отдаленное эхо той депрессии, которая охватывает Клида перед передачей, и потому сосредоточился на том, насколько лучше будет выглядеть мир после передачи.
Эдива ехала с людьми Дар, поглядывая по сторонам тропы — воплощение обостренной потребностью боевой бдительности. Но Валлерой обещал себе, что вечер проведет с ней: пусть выплачет свое раздражение постреакции.
Заночевали они на путевой станции на перекрестке двух глазных путей: их путь шел на север, а другой — на запад, в горы. Станция была большая, со множеством конюшен и навесов для скота, с комнатами с изолированными входами, так что все могли спать под крышей.
Выше по склону видны были кусты, несмотря на снег, усыпанные зрелыми ягодами. Корин, Морнингстар и ее товарищ вместе с детьми пошли их собирать.
Клид и Валлерой отыскали небольшую комнату; одна ее стена представляла собой горный утес, остальные были сложены из прочного камня. Райза взяла на себя первую вахту, освободив их для передачи. Прошлым вечером, перенасыщенным смертью и ужасом, никто из проводников и думать об этом не мог.
Валлерой принес седельные сумки и спальные мешки, а Клид тем временем развел огонь. Валлерой опустил тяжелую ношу и перевел дыхание.
— Клид, может, сначала проведем передачу, а потом ты займешься Эдивой? У нее будет сильная пост-реакция, и я хочу тогда быть с ней.
Клид положил очередное полено на решетку очага и посмотрел на Валлероя. Мертвящее бремя потребности мешает выражению эмоций, но после передачи сайм испытывает любую недавнюю потерю, горе или радость так, словно это происходит сейчас.
— Хью, для Эдивы будет лучше, если я обслужу ее до нашей передачи. Это решение проводника. Я готов для тебя сейчас, но ради нее подожду.
«Упрямый проводник». Валлерой подчинился решению проводника, как Клид подчинялся
В другой момент цикла Клида Валлерой до глубины души был бы потрясен такой красотой. Теперь он все оценивал лишь с клинической точки зрения. Механически набросал увиденную картину, надеясь ухватить суть и вернуться к ней позже.
«После передачи…» Их последняя передача — после того как Валлерой признал, что допустил ошибку, пытаясь вылечить Эдиву, — была просто великолепной. И снова пробудила в нем потребность рисовать. Все: мрачное, ужасное, непостижимое — вдохновляло его. Он сделал в Ардо наброски, на которые потом не мог смотреть. Но эту картину он хотел бы запечатлеть навеки.
— Что случилось?
Голос Эдивы заставил его вздрогнуть.
Она ахнула и отступила, но он приглушил свой нейгер.
— Ничего. Пытаюсь не думать об Ардо.
Не стоило этого говорить. Эдива побледнела. Он мгновенно вскочил и, не отдавая себе отчета в своих действиях, обнял ее.
— Спасибо, — прошептала она, дрожа. — Этим детям пришлось хуже, чем мне, но как храбро они шли в фургоны-клетки. Я не имею права…
— У тебя есть все права! — возразил он. «Я должен отпустить ее, отойти, но не обидеть». Он отодвинул Эдиву от себя и посмотрел ей в глаза. — Перейди в состояние двойного сознания, — сказал он. — Я выпущу тебя, хоть и не хочу этого. — Самому себе он сказал: «Я величайшая угроза для ее душевного мира. Я должен ее выпустить».
— Подожди, — взмолилась она. Обняла его руками за шею, щупальца ее скользнули ему под рубашку, коснулись кожи. Великолепное ощущение.
Снизу послышался голос Клида:
— Хью, где ты… Не шевелись!
Валлерой застыл, понимая, что Эдива сконцентрировала свое внимание на нем нездоровым образом.
Клид осторожно обошел их. Валлерой продолжал держать Эдиву в центре внимания, постепенно ослабляя свое поле.
— Хорошо, — прошептал Клид. — Теперь очень медленно перенеси внимание на меня. Не отвергай ее — приведи с собой.
Валлерой знал, что нужно делать, но ведь это Эдива. Невозможно перенести то, что он собирается с ней сделать: ее джен, в ее руках, предпочтет ей другого сайма.
Он почувствовал, как движутся ее щупальца, латерали оставляют влажный след на коже. «Она в позе передачи».
Если для нее пытка — его уход к Клиду, что же почувствует Клид, если он позволит ей получить передачу?
Его поле постепенно ослабляло хватку. Почти по собственному желанию внимание переключалось на Клида.
— Хорошо, — прошептал Клид, протягивая руки к Эдиве.