Земля обетованная
Шрифт:
— Пока живы. Или пока не лопнет твое терпение. Судя по тому, что наступит быстрее.
Мы уже въехали в Смитфилд, миновали местный клуб слева, заросшие тростником луга, птичий заповедник и место, где раньше стоял яблочный пресс, проехали на Саммер-стрит почти до центра Смитфилда. Почти до дома Сьюзен.
— "Пока живы" наступит быстрее, — сказала Сьюзен.
Мелькнул центр Смитфилда, с его домом встреч. На транспаранте, натянутом поперек улицы, объявлялось о каком-то приеме, я не рассмотрел в темноте, о каком
Мокрый блеск в темноте отражал свет уличных фонарей. Дождя, собственно, не было, но туман был плотным и тяжелым, уже выпала роса. Маленький дом Сьюзен под щипцовой крышей, обветренные балки, мощенная плитами дорожка, много кустов. Входная дверь колониального стиля выкрашена в красный цвет, с окошечками сверху. Сьюзен открыла ее и вошла. Я последовал за ней и закрыл дверь. В темной гостиной я положил руки на плечи Сьюзен, медленно повернул ее лицом к себе и обнял. Она прижалась лицом к моей груди, и мы долго стояли неподвижно, не говоря ни слова.
— Пока будем живы, — сказал я.
— Возможно, и дольше, — отозвалась Сьюзен.
На каминной полке в гостиной стояли бронзовые часы, я не мог их видеть в темноте, но отчетливо слышал громкое тиканье, пока мы стояли, прижавшись друг к другу. Я думал о том, как приятно пахнет Сьюзен, каким сильным кажется ее тело, заключенное в объятия, как трудно выразить словами то, что чувствуешь. А потом сказал:
— Любимая моя, пойдем в кровать.
Она не сдвинулась с места, только еще сильнее прижалась ко мне, а я опустил левую руку, подхватил ее под ноги и понес в спальню. Я уже совершал такой путь и не испытал никаких затруднений в темноте.
16
Утром, еще мокрые после душа, мы обратно отправились на Кейп, остановились по пути в закусочной, позавтракали бифштексом и яйцами и приехали в мотель, где я снимал номер, около полудня. Туман поднялся, солнце было таким же чистым и ярким, как мы, но менее изысканно одетым. В моем почтовом ящике лежала записка с просьбой позвонить Харву Шепарду.
Я позвонил ему из номера, пока Сьюзен переодевалась в купальник.
— Спенсер, — сказал я. — Что тебе нужно?
— Ты должен мне помочь.
— Именно это я говорил тебе недавно.
— Нужно увидеться, ситуация вышла из-под контроля. Мне не справиться, нужна помощь. Этот поганый ниггер толкнул моего ребенка. Мне нужна помощь.
— О'кей, — сказал я. — Заеду как-нибудь.
— Нет. Я не хочу, чтобы ты приезжал сюда. Я сам приеду. Ты в том же отеле?
— Да. — Я назвал свой номер. — Буду ждать.
Сьюзен, извиваясь, пыталась влезть в купальник.
— Что-нибудь случилось?
— Да. Шепард разваливается на части. Кажется, Хоук задел кого-то из детей, и Шепард запаниковал. Скоро приедет.
— Хоук пугает меня, — сказала
— Меня он тоже пугает, любовь моя.
— Он... — Она поежилась. — Не надо идти против него.
— Лучше я, чем Шепард.
— Почему лучше ты, чем Шепард?
— У меня есть шанс, у Шепарда — ни единого.
— Почему не полиция?
— Об этом следует спросить у Шепарда. У меня нет никаких возражений по поводу полиции. У меня нет особой заинтересованности играть с Хоуком в русскую рулетку. Шепард назвал его ниггером.
Сьюзен снова поежилась.
— К чему это может привести?
— Не знаю. Но предпочел бы, чтобы он этого не делал. Это оскорбительно.
— Господи, Спенсер, Хоук угрожал жизни этого человека, избил его, издевался над детьми, а ты беспокоишься о расистских намеках.
— Хоук, надо отметить, не такой, как все.
Она покачала головой.
— И ты тоже, — сказала она. — Я пошла к бассейну и буду заниматься своим загаром. Когда закончишь, можешь присоединиться ко мне. Если, конечно, не решишь тайно сбежать с Хоуком.
— Смешанный брак, — сказал я. — Какой ужас.
Она ушла. Примерно через две минуты появился Шепард. Сейчас он двигался много лучше. Некоторая скованность движений исчезла, но уверенность так и не сменила ее. Он был одет в свободный костюм западного покроя в черную клетку, белую рубашку с черной прострочкой, концы воротника выпущены на лацканы пиджака. Черные мокасины начищены до ослепительного блеска, лицо же — серое от страха.
— Есть что-нибудь выпить? — спросил он.
— Нет. Но могу заказать. Что предпочитаешь?
— Бурбон.
Я позвонил в обслуживание номеров и заказал бурбон со льдом. Шепард подошел к окну и уставился на площадку для гольфа. Сел в стоящее у окна кресло, но мгновенно вскочил.
— Спенсер, — сказал он, — я напуган до смерти.
— Не могу упрекнуть тебя за это.
— Никогда не думал... Всегда считал, что могу справиться с делами, понимаешь? Я имею в виду, что я — бизнесмен, а бизнесмен должен справляться с делами. Предполагалось, что я знаю, как заключить сделку, как заставить ее работать. Предполагалось, что я умею управлять людьми. Но это... Я не какой-то слащавый молокосос. Все видел, бывал во многих передрягах, но эти люди...
— Я знаю, кто эти люди.
— Я имею в виду, этот проклятый ниггер...
— Его зовут Хоук, — сказал я. — Называй его так.
— Ты что, борец против расовой дискриминации?
— Называй его Хоуком.
— Да, о'кей, Хоук. Мой младший вошел в комнату, когда они разговаривали со мной, а Хоук схватил его за рубашку и выкинул из комнаты. Прямо на моих глазах. Черный ублюдок.
— Кто они?
— Они?
— Ты сам сказал, что ребенок вошел, когда они разговаривали с тобой.