Земля Павшего
Шрифт:
– Как? – Глаза Моргона округлились. – Как это возможно? Обрести свет истины и так безразлично об этом говорить?
– Мне безразлично, потому что Аротону безразличен я. Ну, глядит он на меня. Вернее, в мою сторону глядит – да видит ли? Ну, ползет где-то там букашка по имени Годвин среди тысяч других букашек. Что Солнечному до меня? Вот и я ему плачу той же монетой. Раз я его не вижу, так мне все едино – Аротоном его звать или еще как. Справедливо!
– Нет! – с надрывом вымолвил юноша. – Ты богохульствуешь! Аротону мы не безразличны! Все вершится по воле его! Он помнит каждого из нас!
– Да ну?
– Годвин, ты не должен
Воин сплюнул, с тоской оглядел собеседника и вздохнул:
– Эх, парень... ты болтаешь о небесном чертоге, о солнечном оке, о всяких таких вещах, которые невозможно проверить. Ты их видел? А наш бог – в Уртахе, в мавзолее. Если хочешь, полюбуйся! Он рядом, он с нами, мы точно знаем, что живем под сенью его. Его присутствие заметно, его невозможно не ощущать. Ну, я – обычный человек, напрямую не чувствую, но я же сам вижу каждый день, как Джегед пользуется силой Павшего! Э, да ведь ты – маг! Ты же чувствуешь?
– Угу, – скорбно покачал головой паренек, – я не устоял перед соблазном, воспользовался темной силой... Это великое искушение. Да еще и для чего согрешил-то... Если вернусь живым, непременно стану каяться, что внял соблазну ради суетного! И ты, Годвин, грешишь всякий раз, когда сомнения высказываешь вслух!
– Ну так я же предлагал, давай я помолчу, но мне очень любопытно, как из существования Солнечного Аротона с его дворцом и бабой – как из этого следует, что империя станет с нами воевать?
– Ну так слушай, не перебивай! – Морогон заговорил быстро, будто боялся, что Годвин сумеет вставить слово. – Имперский двор – как тень светлого чертога. Если у нас есть повелитель с супругой, толпа придворных и лакеев, воины и телохранители – то и в светлом чертоге то же самое. Ваш Павший был одним из приближенных Аротона, дух гордыни суетный. Он поднял мятеж против Солнечного, за то был низвергнут и присужден к вечному заточению в подземелье, в преисподней, где мрак и куда не попадет свет ока Аротона. Но что-то пошло не так, он не пробил твердь и не угодил во тьму кромешную, не достиг преисподней, а задержался в этом королевстве. Хоть и притворяется мертвым, но сеет вокруг себя греховный соблазн. Вашей верой он держится на земле! Теперь ты понимаешь, что такое – эманации Павшего? Он подчиняет вас своей воле, вы служите ему, духу пустой гордыни, а взамен пользуетесь дарами его. Не подчиняетесь императору, который – тень Аротона Солнечного на земле. Как Аротон низверг вашего божка, так и долг императора – низвергнуть грешную власть Павшего, как Аротон лишил его неба, так император лишит земли. Место ему в преисподней! Вот что позовет праведных в поход на землю Павшего! Вы... вы... вас нужно спасти! Понимаешь теперь?
Выпалив разом длинную тираду, юноша перевел дух.
– Понимаю. – Годвин задумчиво посмотрел на паренька.
– И что скажешь?
– Гляди, на людях такого не ляпни. Засмеют.
Мороган удивленно воззрился на воина.
– Ты сам-то понимаешь, чего наговорил? Значит, Аротон ваш изгнал собственную гордость, верно? А вы, которые в империи, – все стараетесь ему в точности следовать? То-то я гляжу, как ни встречу имперского, так непременно слизняк какой. Точно. В этом все дело! Гордость вы свою отбросили, вот что вас гложет. А мы глядим иначе. Богам небесным не было дела до нас, у них – сила, власть, громы и ветры... А мы тут – букашки перед ними. Но Павший явился, чтобы дать нам божественную силу,
Ответом Годвину был смех – оказывается, Джегед с Инигой придержали коней, чтобы послушать богословский спор, и теперь оба хохотали.
– Ну надо же, – просипел Джегед. – Мороган, колдун из империи – против магии, а Годвин, человек без способностей – вступается за Павшего! И как вступается! Воистину, мы зрим чудеса!
Отсмеявшись, Джегед скорчил обычную серьезную гримасу и объявил:
– А теперь продолжим наше странствие. Все боги, сколько бы их ни витало в вышних сферах, не помешают нам опередить «Чернокрылого»!
Мороган умолк, и дальше четверка следовала, не разделяясь. Дальше к востоку горы сделались ниже, потом сменились зелеными холмами, над пологими склонами лишь время от времени выступали каменные гребни скал, образовавших этот ландшафт. Широкие распадки между холмами солнышко прогревало без помех, стало совсем тепло... наконец вдалеке, по правую руку, мелькнула голубая морская гладь. Полуостров Хоррох остался позади.
Морогану совершенно не по силам оказалось долгое молчание. Он принялся расспрашивать, сколько осталось до гавани и какие дальнейшие планы. Вопросы юноша по привычке адресовал Годвину.
– Сколько осталось, не скажу, – откликнулся неунывающий воин, – я же прежде здесь не бывал. Думаю так: если на равнине дорога не хуже, чем здесь, то, наверное, завтра будем в Пенове. Верно, госпожа? Сколько еще до Пеновы? Ты же наш проводник!
– Не помню. – Инига, похоже, и не пыталась прикинуть расстояние до порта. Девушку что-то встревожило, она приподнималась в стременах и вертела головой. – Джегед, ты не чувствуешь?
– Что он должен чувствовать? – влез Мороган.
– Чувствую, – коротко откликнулся чародей.
– Ветер, – сказала Инига.
– Похоже.
– Вы о чем? – заинтересовался Годвин.
– Ветер, – повторила девушка.
– Холодный ветер, – кивнул Джегед, – вроде того, какой дул над Серой Чайкой позавчера. Разве вы не замечаете? Годвин? Мороган?
– Ну, повеяло прохладой, – согласился воин, теперь и он стал озираться. – Да, ветер с моря. А разве это не нормально?
– Не знаю, – протянул Джегед, – но мне чудится что-то знакомое в этом ветре. Тот, кто вызвал шторм над Серой Чайкой, теперь гонит «Чернокрылого» в Пенову, вот что я думаю! Поспешим!
Конечно, галопом они не погнали, спешка выразилась в том, что четверка двигалась без отдыха до темноты. Джегед с Инигой прислушивались к странным ощущениям, которые пробуждал ветер с моря, но по-прежнему ни подтвердить, ни опровергнуть догадку относительно «Чернокрылого» не могли. Если Джегед и был прав, рейдер все еще был далеко, двигался к Пенове от южной оконечности Хорроха, а к суше долетал лишь слабый отголосок попутного ветра, сотворенного магом.
На ночевку остановились, когда совсем стемнело – чтобы дать отдых лошадям. Теперь дорога шла по равнине, лишь изредка встречались холмы. Путешественники развели костер, наскоро перекусили сухарями и вяленым мясом и легли вокруг огня, завернувшись в плащи. Поднялись на рассвете и выступили в путь.