Земля Серебряных Яблок
Шрифт:
— А я отдам ее тебе!
Гутлак, путы которого растаяли в свете свечи, подхватил отца Суэйна и швырнул его прямо в середину шевелящихся щупалец. Вскрикнув, аббат исчез в шевелящейся массе. Гутлак торжествующе рассмеялся:
— Вот достойный пир для моего господина!
— Глупец! — прорычала тварь. — Он уже принадлежал мне, а на вкус он — что сухая корка. Выходи и прими заслуженное наказание!
Гутлак открыл рот, словно собираясь закричать, но вместо того наружу протиснулась гигантская мокрица. Она обильно сочилась
«Наверное, это и есть одержимость крупным бесом», — остолбенело подумал Джек.
Глаза Гутлака прояснились; бывший безумец впервые выглядел вполне вменяемо. На краткий миг к нему вернулись разум и радость. А в следующую минуту он рухнул наземь — и умер.
— Я заберу свою десятину! — взвыла тварь, выползая из дыры. — Одного выдохшегося грешника недостаточно. Вы, эльфы, помните условия договора. Если я не удовлетворен, я забираю одного из вас!
И с этими словами чудище сцапало Гоури.
Пронзительные вопли эльфа жутким эхом раскатились под сводами: тварь втянула его в черный провал. Бессчетные орды мокриц хлынули следом и исчезли во тьме. Застонали скалы — и со скрежетом сомкнулись снова. Прогремел гром, земля затряслась под ногами — грохот звучал все глуше и глуше и наконец стих вдали.
Глава 38
Свобода
В Эльфландии воцарилась тьма. Эльфы жались друг к дружке в тени: в свете свечи было видно, насколько они потрясены. Торгиль свернулась калачиком. Джек кинулся к ней и попытался привести девочку в чувство.
— Торгиль, — позвал он. — Не верю, что у тебя рука на самом деле обожжена.
Воительница отвернулась, пряча руку.
— Но ведь огонь был ненастоящим, — увещевал Джек, опускаясь рядом с ней на колени. — Все это только иллюзия.
— Огонь был настоящим, — прошептала она.
— Ты пережила тяжкое потрясение. Дотронься до охранной руны. Она исцелит тебя.
— Да я уж пробовала, дурень; не сработало!
— Дай посмотрю.
— Уйди! — И Торгиль сжалась еще больше.
Отец Север молился над телом Гутлака. Монах положил ему на грудь свой оловянный крест и осторожно закрыл покойному глаза. Пега по-прежнему сжимала в руке свечу. Глаза ее потрясенно расширились. У самых ее ног на земле обозначились два еле заметных бугорка.
— Честное слово, не хотел бы я пережить такое еще раз, — промолвил один из бугорков.
— А вот если бы меня послушал, твое высокородное тупоумие, мы бы в такие неприятности вообще не вляпались, — буркнул второй.
Джек резко вскинул голову. Он узнал знакомые интонации Немезиды!
— Я должен был спасти Пегу, — отвечал Бука.
—
— Очень достойным дураком, — согласился король хобгоблинов. — О Пега! Я так счастлив тебя видеть! Ммм! Позволь расцеловать твои изящные ножки…
Девочка подскочила словно ужаленная.
— А ну, перестань! — закричала она.
Повсюду вокруг слышалось движение: эльфы постепенно приходили в себя.
— Пойдем-ка мы подобру-поздорову, — подсказал Немезида, вставая. — Как только они воссоздадут чары, мы не будем знать, где тут верх, а где низ.
Силуэт хобгоблина нечетко маячил в свете свечи. Немезида был с головы до ног закутан в плащ из шкуры скрытношерстных овец и походил на скопление повисших в воздухе клякс. Еще одно скопление клякс пыталось обнять Пегу, но девочка удерживала его на расстоянии вытянутой руки.
Так вот они — тайные союзники, на которых намекал Брут! Бука и Немезида украдкой пробрались в Эльфландию, чтобы спасти Пегу! Надо думать, они-то и передали Бруту огниво и трут, но откуда они знали, что нужно делать?
Между тем эльфы собрались вместе. Взялись за руки — и запели, сперва совсем тихо, но с каждым мгновением набирая силу, пока голоса их не зазвучали так звучно и мощно, что просто дух захватывало. Джек зачарованно застыл на месте. Ему уже доводилось слышать эту музыку — в совсем другом мире.
Это случилось на пути к Беббанбургу. Маленький отряд паломников встал лагерем в лесу. Бард играл на арфе. Отец порадовал спутников гимнами, выученными на Святом острове. А после все устроились на покой под звездами, что просвечивали сквозь крону ясеня.
В ту ночь Джеку снилась музыка, да такая прекрасная и вместе тем исполненная такой тоски и отчаяния, что просто сердце разрывалось. То были голоса эльфов. Эти же самые голоса мальчуган слышал сейчас. Мелодия звучала смутным воспоминанием о Небесах: ведь и сами эльфы — не что иное, как гаснущее воспоминание об ангелах.
По земле зазмеились лозы. Из ниоткуда воздвиглись беседки — и покрылись цветами. В небе зажглись звезды, а луна…
Луна!
Над толпой эльфов поднялся жалобный стон. Партолис завизжала. Партолон закричал. Даже Джек испытал страх. В сияющем диске обозначилась выщербина, как будто кто-то откусил кусочек! Тень времени пала на Серебряное Яблоко.
— Быстрее! Быстрее! — взревел Партолон. — Надо устранить ущерб.
— Да задуйте наконец эту свечу! — завопила Партолис.
— Бежим! — скомандовал Немезида, сбрасывая плащ. Он схватил за руку Джека, а Бука — Пегу.
— Я не брошу Торгиль! — закричал Джек.
Немезида выругался, но вернулся и дернул воительницу за волосы, заставляя встать. Жестоко и грубо, ничего не скажешь; сам Джек прибег бы к какому-нибудь иному способу. Но цель была достигнута. Торгиль перестала стонать и присоединилась к общему бегству.