Земля Тре
Шрифт:
Среди запасов, взятых благодаря предусмотрительному Евпатию, была мука - оставалось пристать к берегу и разжечь огонь. Глеб высмотрел слева пологое место и сказал Алаю:
– Правь туда, - а сам махнул Илье, который стоял на носу второго ушкуя.
– Привал!
Здесь, за Ладогой, обжитых мест уже не было. Берег казался диким почти к самой воде подступали ощетинившиеся темными иглами сосны. Когда ушкуи ткнулись носами в песок, Коста с Саввой спустились в трюм, где хранился провиант, а остальных Глеб отправил за сушняком.
Внезапно над палубой
– Что случилось?
– Вода... в трюме.
– Много?
– Мне по пояс. Мука, соль - все пропало!..
– Савва безнадежно махнул рукой.
– Но как же... Неужто течь?
– Не знаю...
Глеб метнулся к люку, нырнул в черное нутро ушкуя. Там с надсадным кряхтением возился Коста, ворочая мокрые мешки.
– Помогай!
Втроем они стали выуживать кладь из воды и выволакивать на палубу. Заметив неладное, прибежал Илья со своим земляком, кряжистым дядькой по прозвищу Шестопал. За ними примчался Пяйвий, а потом и все остальные. Глеб выстроил их цепью, мешки и бочонки стали переходить из рук в руки, и вскоре все содержимое трюма лежало на берегу.
Коста выбрался на палубу, с него текло ручьями. Не переводя духа, пробасил:
– Посмотрите во втором!
Ушкуи стояли бок о бок, едва касаясь друг друга бортами. Илья перепрыгнул с палубы на палубу, открыл люк, спустился вниз.
– Что случилось, что?
– повторял Глеб, стиснув кулаки.
– Вычерпаем воду - поглядим, - угрюмо проговорил Коста.
– Здесь порядок!
– сообщил Илья. Глеба это не успокоило - он с тоской смотрел на разбросанную кладь. Сколько добра пропало!
– Горевать будем после, - с железом в голосе сказал Коста.
– Надо за дело браться, и побыстрее.
Ушкуй по скрипящему песку вытащили на берег. Он был похож на неподвижную китовую тушу. Глеб обошел вокруг судна в поисках пробоины, но ничего не нашел - очевидно, она была где-то внизу. Тем временем Илья с Костой занялись намокшим грузом. Добрая половина всего, что лежало в трюме, пришла в негодность. Они остались без муки и без соли, вяленая рыба раскисла, но Илья предложил, если будет погода, попробовать подсушить ее на солнце. Меньше всего пострадали бочонки с ладно пригнанными крышками и запас стрел для луков.
Когда закончили разбирать поклажу, Коста снова полез в трюм - ему не терпелось узнать, отчего случилась беда. Глеб ждал на палубе. Сразу после того, как обнаружилась новая напасть, им овладело чувство, похожее на отчаяние, но теперь оно почти улетучилось - характер брал свое, мысли обретали четкость и ясность, и лишь тонкая жилка на виске беспокойно подрагивала.
– Ну что?
– спросил у Косты, который с утомленным видом выглянул из люка.
– Дыра с кулак. Если б не мешки, воды бы уже набралось доверху...
Он говорил громко, слышали все. Шестопал поскреб ногтями седеющую макушку.
– Откуда дыра-то?
– Брус расколот. Похоже, напоролись на что-то.
– И не почуяли?
Коста не ответил. Выбравшись из трюма, спрыгнул вслед за Глебом на песок и стянул через голову мокрую рубаху.
Стемнело. Глеб отдал команду разводить костры и устраиваться на ночлег, а сам подошел к Косте, который, стоя по пояс в реке, плескал на мускулистое тело студеную воду.
– Как думаешь, долго простоим?
– Пустяки... За день управимся. Хочешь совет?
– Хочу.
– С едой теперь будет туго. Дай мне утром кого-нибудь в помощь, я займусь починкой, а прочих отряди в лес, пусть настреляют дичи - тут ее немерено.
Совет был дельный, и Глеб кивнул в знак согласия. Коста вышел из воды, по-собачьи отряхнулся, брызнув холодными каплями. Сел на берегу, лицом к реке, и как бы между прочим сказал:
– А дырка-то топором прорублена. Слышишь?
– Слышу, - тихо отозвался Глеб, присаживаясь рядом.
– Я даже знаю когда.
– Правда?
– Правда.
– И рассказал о том, что было ночью. Коста подобрал прутик, задумчиво вычертил на песке загогулину.
– Говоришь, все спали... Но кто-то же не спал!
– Не спал.
– Кто это мог быть, не знаешь?
– Откуда? Тьма была, хоть глаз выколи. Костры погасли, только наш горел, да и то еле-еле.
– А кто был возле нашего, когда ты ходил?
– Да не разглядывал я! Встал, сходил к озеру, вернулся, лег. Все.
– Ну а рядом с тобой кто спал, помнишь?
– Рядом? Пяйвий.
– - А еще?
– Ты... Больше никого не помню.
– И то хорошо. Значит, двоих можно исключить.
– Смеешься? Вам двоим я как себе доверяю.
– Доверие доверием, но убедиться не мешает... Что делать думаешь?
– Залатать ушкуй и плыть дальше, - твердо сказал Глеб. Коста положил ему на плечо тяжелую руку, подвел черту под разговором:
– Значит, так тому и быть.
Утром Глеб отправил ушкуйников за добычей, а сам вместе с Пяйвием и Костой остался чинить корабль. Работа спорилась, и, прежде чем солнце перевалило на другую половину неба, дыра в днище была заделана. Глеб по примеру Косты ополоснулся в реке (от холода по коже побежали мурашки, зато ощутил необыкновенную свежесть) и принялся набивать стрелами колчан.
– В лес?
– спросил Пяйвий.
– Поброжу немного. Места незнакомые, интересно.
– Я с тобой!
– Останься лучше с Костой, стоянку покарауль. Я к ужину вернусь.
– Далеко не заходи, тут заблудиться недолго, - предупредил Коста.
– Ладно...
Глеб взял лук, перекинул через плечо ремень колчана и направился в чащу.
Поначалу шел по следу кого-то из товарищей, подмечая обломанные ветки и примятую траву. Но вскоре свернул в сторону и пошел своей дорогой. Лес встретил его неприветливо - острые сучья цеплялись за одежду, под ногами то и дело попадались коряги, а к лицу противно липли паутинные нити. Глеб брел наугад, надеясь, что рано или поздно деревья расступятся и покажется поляна.