Землячки 3. Интерес
Шрифт:
– Толя, - остановила она его, - я рога хочу!
– Ладно, - засмеялся он.
– Твои будут, если будут. У меня есть.
К рассвету они поднялись вверх по протоке уже довольно прилично. Часто останавливались, поэтому разговор получался.
– Хорошая ночь выпала. Лунная. И снег недавний совсем.
– Дашь мне пострелять?
– Дам. Но только быстро надо среагировать. Зверь он ведь здесь, а через секунду -- ищи свищи. Пока мясо не добудем, ружьё у меня в руках будет.
– А тигры нас не съедят?
–
– У тебя избушка есть?
– Ничего ещё у меня здесь нет. Здесь общая промежуточная есть. Там переночуем, но лучше бы нам за день управиться и ночью домой вернуться. Сейчас нам надо в гору подняться, а с той стороны склоны пологие во все стороны хорошо просматриваются. Давай-ка передохнём ещё разок перед подъёмом.
Преодолев вершину, они присели.
– Теперь -- ни слова, ни вздоха, сидим и смотрим, - он снял с предохранителя ружьё.
Вся противоположная сторона с редкими стволами была, как на ладони, солнце сбоку медленно освещало её.
– Здесь кабанов полно, - проговорил он шёпотом, - но мы будем ждать рога. Все пойдут мимо нас. Я здесь уже не первый раз.
Уже глаза устали присматриваться к далёким теням, которые меняли свои места на поднимающемся солнце, и она закрыла их, чтобы отдохнуть, даже показалось, что задремала. Конечно, всё проморгала. Выстрел прозвучал без её участия.
– Попал, - сказал он, опуская ружьё.
– Встаём, и -- по следу.
Перешли распадок.
– Кровь, видишь? Точно, попал, хорошо ранил, - показывал он всё возрастающую кровавую вереницу.
Через час они подошли к ещё живому, но смертельно раненому животному. Он ещё раз выстрелил. Она смотрела только на рога, оказывается, они тоже были покрыты кожей, очень мелко-кудрявой, и были много больше головы. Она помогала ему, как могла, пока он снимал шкуру, выбирая лучшие куски мяса. Складывали прямо в рюкзаки, рассовав еду по карманам. Всё не входило. Он сложил хорошие остатки в мешок и умело подвесил его на переплетение деревьев. Потом занялся головой и рогами. Через пару часов они отправились в обратный путь. Груз за спиной тянул, но теперь, преодолев перевал и перекусив, весь путь будет только вниз. Рога он перевязал верёвкой, которую перекинул себе через грудь. Она устала, не успевала за ним, прилично отставая.
Уже мелькнуло внизу меж верхушек кедров основное русло реки, как случилось непредвиденное. Аксана подумала, что он присел отдохнуть, даже обрадовалась. А когда подошла, он лежал спиной на своём рюкзаке, положив голову на рога с искривлённой гримасой на лице. Открыл глаза и сказал:
– Боль в животе. Нестерпимая. Посиди немного.
Дальше -- хуже. Она помогла ему освободиться от рюкзака, отвязала рога. Он посоветовал связать его лыжи и попробовать тянуть его, как на санях. Поняв, что сейчас всё зависит от её собранности и хладнокровия, она действовала решительно, думая только об одном -- вернуться вместе в Соболиное, на это должно уйти не менее трёх часов. Рюкзак его она положила ему под голову, рога привязала к его ногам и сдвинула с места лыжи.
– Слава Богу, сил хватило сдвинуть, значит, должна дойти.
Связку эту привязала с двух сторон на плечи, ещё через живот, и сделала первые шаги по лыжне. Всё остальное было, как в тумане. Медленно, но верно приближались к посёлку -- она услышала бренчание прицепа пустого лесовоза, возвращающегося в гараж. Сбросив с себя всё это оцепление и свой рюкзак, подошла к лицу:
– Толя, ты живой?
Он открыл глаза.
– В гору мне тебя не поднять. Лежи спокойно, я -- на телефон за вертолётом. Понял?
– Понял.
Через полчаса его грузили в вертолёт. Военный врач поставил диагноз -- аппендицит. Она сидела на обочине между вертолётной площадкой и управлением, смотрела на рюкзаки, рога, лыжи. В посёлке уже горел свет. У неё вдруг пропали силы, и она не могла встать, и она легла на спину прямо на снегу. Подлетел "УАЗик". Водитель загрузил всё её снаряжение и на руках донёс до машины, она протянула ему ключи. Он всё сбросал на веранду, посадил её на табуретку у стола и начал снимать одежду.
– Что случилось?
– Услышала она вопрос директора.
– Неверова с аппендицитом отправила. Борис Иванович, большой рюкзак отнесите Лене, сами скажете. Про меня лучше не упоминать.
Потом пришла Галина Ивановна, раздела её, обтёрла мокрым полотенцем и засунула в постель. Утром она проснулась от прикосновения ко лбу руки -- Галина Ивановна сидела на постели с кружкой горячего чая.
– Ну и напугала ты нас вчера. Пей давай. Температуры вроде нет, - подсунула под голову вторую подушку.
– В туалет хочу.
Все её клеточки разбежались в стороны от её души, они были где-то рядом, но не в ней. Адски болела грудь, шея и голова. На постель она просто упала -- коленок тоже не было. Её истеричное хихиканье продолжалось долго.
– Во сколько вы меня подобрали?
– В десятом часу.
– А мы вышли в два часа дня. Я тащила его больше шести часов! У меня даже глаза внутри болят. Хорошо, что сегодня воскресение, отлежусь.
– В баню тебе надо. После неё легче будет.
– Мне до бани не дойти.
– Ты спала ночью?
– Спала.
– Значит, давай потихоньку вставай. Я через часок зайду, пойдём париться.
Оклемавшись, через неделю вспоминала:
Впервые видела зверя убитого.
Алый цвет подле снег пропитал.
Женщина, а жалости не было,
только радость -- не промахнулся, попал!
Корыстная цель торопила меня,
шкуру, мясо -- потом. Снять сначала рога!
Ты мне их подаришь, я знаю.
Ведь недаром же я