Зеркала и лица Северный Ветер
Шрифт:
– Я поняла, что он твой идеал ещё в первые пять раз, как ты это повторила.
***
Рождество пролетело быстро. С традиционной елкой, огоньками и венками на двери. С подарками. Куда ж без них?
Родной город выглядел удивительно уютно. Ещё бы чуть-чуть больше снега, и сказка удалась совсем на славу.
Мама выглядела необыкновенно красивой. Они шли с отцом рука об руку, оживленные, немного разгоряченные выпитым за ужином вином. Петуния висела на руке Билла. Она ухитрилась обуть сапоги на длинной
– Когда вернёмся домой, кто-нибудь будет чаю?
– поинтересовалась Мэри.
– Первым делом, когда возвращаешься домой, даже возвращаясь от гостей, нужно выпить чаю. Это - правило, - пошутил Билл.
Лили зашла в дом последней. Она аккуратно прикрыла за собой дверь, скинула пальто и поспешила войти в гостиную следом за остальными.
То, что происходило дальше, не укладывалось в сознание.
Тело отца подняло и подбросило в воздух, отшвырнув к верхним ступеням лестницы, откуда он покатился с глухим неприятным стуком.
Перед глазами заклубился черный дым. Неплотные ручейки черноты, взвихрялись тут и там, обрастали плотью. Черные одежды, разлетающиеся в стороны, резкие, чёткие движения. И лица, закрытые белыми масками, похожими на череп.
Словно в замедленной съёмке, без единого слова, тонкая чёрная фигура вскинула палочку и послала смертоносное проклятье в Мэри Эванс. Зелёное, густое плазменное облако устремилось вперёд, ударяя женщине прямо в грудь. На мгновение та застыла, а потом осела на пол, глядя перед собой бессмысленными, уже ничего не видящими, мёртвыми глазами.
Фигура в черном повернулась к Петунии, взмахивая палочкой. Однако Билл успел выхватить девушку из-под удара, дёрнув на себя.
Оцепенение, в которое Лили впала от неожиданного нападения, спало, как оковы.
Ею владело лишь одно желание - спасти семью. Она видела, что и отец, и мать упали, как подкошенные, но ни сердце её, не сознание не готово было верить худшему. Она ещё спасёт их, как только отобьёт нападение. Как только выгонит эту нечисть из дома, она всё исправит, всё вернет.
Схватив круглый кофейный столик (откуда силы взялись?), Лили швырнула его в нападающего, сбивая того с ног. Секундная передышка, пока противник поднимался на ноги, дала возможность Биллу вытащить у отца пистолет, который тот всегда носил с собой.
Раздался сухой щелчок (Билл снял оружие с предохранителя). Зазвучали выстрелы.
Вспышки, вспышки, вспышки.
Весь дом был пронизан злыми огнями.
Заклятие, сбившие с ног Билла, вылетело из-за угла, в котором возникла новая черная тень.
Ударом, как волной, Билла отбросило к противоположной стене.
Черная фигура, по очертаниям явно женская, надвигалась на Лили и даже сквозь маску она словно видела насмешливую улыбку превосходства, играющую на полных, совершенных губах Беллы Блэк.
Со всех сторон защёлкали щелчки аппарации. Взвихрились мантии авроров. Словно фейерверки засверкали лучи заклятий. Света стало так много, что для тьмы не осталось места.
В одном из мракоборцев Лили узнала Джеймса. Он стрелой кинулся к ней, хватая за руки, вглядываясь в лицо:
– Эй, Эванс! Эванс, погляди на меня. Ты в порядке?!
Она глядела на него и не понимала... не понимала, что он тут делает. Что вообще происходит.
Не хотела понимать.
В порядке ли она?..
Как она может быть в порядке?! Как что-то после всего, что случилось, может быть в порядке?!
– Где моя сестра? Где Туни?
Собственный голос звучал далеко и безжизненно.
Кто-то подхватил её под руку. Аластор Грюм? Он что-то говорил, тихо и быстро. Лили понимала, что он что-то говорит, вот только слова его не касались сознания.
– Где моя сестра? Где моя сестра?
– повторяла Лили, как заведённая.
С удивлением Лили увидела приближающегося Сириуса.
– Мы опоздали, Джеймс. Всего на минуту опоздали. Дракклы так их и растак!
– нецензурно выругался он.
Отец и мать лежали рядом, у лестницы. Их лица были не по живому ко всему равнодушными.
Лили рванулась к ним.
Джеймс попытался её удержать.
– Пусти! Пусти меня!!!
– Оставь её, Джеймс, - велел Сириус и поддерживающее тепло ладони Поттера словно растворилось.
Лили рухнула на пол, падая на колени рядом с телами родителей. Она коснулась пальцами их шеи, в том месте, где должен биться пульс.
Пульса не было. Они оба лежали, словно поломанные куклы.
– Боже мой... боже мой...
– дрожащим голосом повторила Лили. - Мама... папа... Нет, господи, нет!.. Не может быть...
Она понимала, что рядом стоит Джеймс, Сириус, кажется, Ремус Люпин. Какие-то парни с одинаковыми лицами, кажущиеся смутно знакомыми.
Все эти люди окружили её безмолвными статуями, свидетелями её растерянности и скорби. Но ей не было до них никакого дела, словно они обитали на другой планете.
Лили схватила мать за плечи и стала немилосердно трясти, пытаясь привести в чувства.
– Мама, вставай. Очнись, пожалуйста, мама! Не надо! Не уходи... как я буду жить без тебя? Как я буду жить зная, что вы погибли из-за меня. Мамочка! Не бросайте меня...
Чьи-то руки обняли плечи, пытаясь оттолкнуть, отвести в сторону:
– Лили, не надо.
– Пусти!!!
– Лили, хватит!
Этот голос заставил её сжаться и поднять умоляющие глаза.
Петуния выглядела бледной, как смерть. Щеку пересекала длинная кровоточащая царапина.