Зеркало для никого
Шрифт:
Глава 5. Что-то позволительно, что-то недопустимо
В жизни каждой девушки, да и не только, наступает тот особенный день, в который она собирается лишиться девственности. С 12 лет у нас начинались уроки полового воспитания.
Многие из моих одноклассников начинали практиковать разные виды близости с 13 лет, кто-то, напротив, хранил себя до 18, чтобы сорвать максимальное количество просмотров в свой первый раз. Мне повезло родиться в семье, где родители любят друг друга, а потому я мечтала о близости с человеком, которого буду любить всем сердцем. Тео я любила,
Сегодня мы наконец-то поговорим. Не о школе, любимой музыке или том, где лучше провести выходные, а о чем-то настоящем, сегодня я узнаю, кто такой Тео Рейснер на самом деле. А он узнает о том, кто такая Гель Эллис. И как знать… возможно мы понравимся друг другу еще больше.
Я подобрала белье одного оттенка, сама накрасила ногти на ногах и руках, измазалась кремом с ног до головы. Хотела придать глазам томный блеск, но потом передумала и отложила принтер, печатающий разные контактные линзы в сторону. Амалия подарила мне его пару лет назад, но я так и не решилась воспользоваться ее подарком. Мои глаза слезились от линз, да и Зрители любили меня за естественность. Интересно, как там Амалия? Я легла на кровать, уставилась в потолок. Несколько раз моргнуть, расширить глаза сощуриться и вот я видела ее профайл. Среди фотографий, которые она выкладывала в сеть, был мой портрет, нарисованный простым грифельным карандашом. На нем я выглядела потерянной, взгляд блуждал в пустоте, уголки губ опущены. Кажется, таким было мое лицо, когда я узнала, что она предала меня. Под портретом значилась подпись «В ожидании прощения». Я закрыла глаза, вздохнула. Нелегко просить прощения, еще сложнее его дать. Тео придет вечером, и у меня еще много свободного времени. Да и будет лучше, чтобы Зрители еще раз услышали о моих планах на вечер. Пусть я не простила ее, я скучаю.
– Я к Амалии, – крикнула родителям, прежде чем покинуть дом. Сомневаюсь, что они обратили на меня много внимания. Мама готовила печенье для всего штаба отца. Предвыборная кампания начиналась с понедельника. От нашего Зеленого города требовалось двадцать Законников, более престижной не сыскать. Стать Законником почти невозможно, ведь для этого нужен не только идеальный рейтинг, но и свободное место. Люди ждут годами, чтобы получить возможность баллотироваться. Они каждый день просматривают некрологи, чтобы узнать счастливую весть: кто-то из старых законников упокоился. В этом году это был Нгамба Абиг, занимавший свой пост без малого пятьдесят лет, поэтому открылся конкурс на место нового Законника. У отца были все шансы занять это место, встать на одну ступень с отцом Тео. Папа был молод, но опытен, был на хороших счетах на своей прежней работе. Он отличался модной нынче маскулинной привлекательностью, да и наша семья была украшением его предвыборной кампании. Единственным пятном на репутации отца, единственным камнем, который могли бросить в него была Мист. Но мама решила взять удар на себя. Два дня назад она во всеуслышанье заявила, что сама виновата в том, что у ее дочери случился нервный срыв. Она плакала и говорила, что убедила дочь взять слишком большую внеклассную нагрузку. Потому та и сломалась. Мне было так противно слушать мамины слова и видеть лживые слезы, что я закрылась у себя в комнате. Мист сама брала внеклассную нагрузку. Никто не неволил ее, не заставлял. Ей нравилось учиться, заниматься спортом, программировать, рисовать. Я вспомнила, как они с Анастасией сделали для меня мультфильм, где рыжий кот гонялся за нарисованной желтой птицей. Мне было так смешно, что я со стула свалилась. Тогда Мист и Анастасия пообещали мне, что следующий мультфильм будет о неуклюжей рыжей девчонке.
Дом Амалии располагался в двух кварталах от моего. Мне нужно было упорно карабкаться вверх по горке, но зато с того места, где жила Амалия открывался прекрасный вид на Зеленый город и даже было видно стену на горизонте всполохами серебристого сияния.
Стена – это силовое поле, которое почти не увидеть, если находиться радом. Ее без особенных проблем могут перелетать птицы, проходить мелкие звери. Олени прекрасно живут в огороженной территории, а крупные хищники в Зеленых городах не водятся. Исключение – три Зеленых города в Африке, там львы есть, но в заповедниках. Я знаю, меня туда возили в детстве на поезде.
Дом у Амалии был скучной бетонной коробкой с плоской крышей и размещенными на нем солнечной батареей и небольшим ветряком. Возможно поэтому Амалия и начала рисовать – невозможно было созерцать эти уродливые серые стены на фоне великолепия, открывающегося внизу. Родители Амалии -- твердые семерки с надеждами на будущее были людьми спокойными, дружелюбными, но такими скучными, что беседовать с ними и не словить зевоты было практически невозможно.
Когда я нажала озябшем пальцем на звонок, то на мгновение испытала постыдное желание сбежать. Амалия отворила дверь тут же, перемазанная серой краской с кисточкой, заправленной за ухо. Только увидев ее, я осознала, как по ней скучала.
Вместо слов извинений подруга обняла меня и сжала так, что кости затрещали.
– Как я рада тебя видеть! Идем, покажу, над чем работаю.
Она схватила меня за руку и потащила наверх в свою комнату, не дав мне произнести ни слова. И понятно. В конце концов о чем мы могли говорить под бдительным оком камер. Комната Аделины была единственным цветным, безумным пятном во всем ее доме. Больше всего она любила работать на планшете, но в последнее время все чаще и чаще бралась за карандаш и краски. Когда я вошла в комнату Аделины, то поняла, что она превзошла сама себя. Вся мебель была передвинута так, чтобы одна стена оставалась ничем не занятой. И из нее выступал город. Серый бетонный ад, напомнившей мне Красный город, над которым мы пролетали на дирижабле. Картина была нарисована одним только серым цветом, светлее, темнее, его оттенки перемежались, заставляя меня чувствовать, будто город вдруг разрастется и поглотит меня, Аделину, весь наш мир. Голова закружилась от этого ощущения, а может от того, что Аделина забыла распахнуть окно, не желая впускать холод. И теперь вся ее комната пропахла акриловой краской.
– Это мурал! – гордо промолвила она, показывая мне расписную стену. – Я назвала его «Мой ад». Мурал значит рисунок на стене.
Торопливо добавила она. Я пошевелила губами, запоминая новое слово, чтобы при необходимости блеснуть перед Тео. Из-за того, что мой парень – лучший среди класса, приходилось соответствовать и тоже чуть больше читать и узнавать. Я протянула руку вперед, в неясном желании прикоснуться к темным глубинам подсознания своей подруги.
– Только ты могла поместить самое ужасное воспоминание своей жизни на стену своей спальни. – Я быстро взглянула на Рейтинг Аделины, он был в полном порядке. И просмотров хватало. Видимо ее уровень бунтарства удовлетворял Зрителей. – Прости меня, что не зашла раньше.
– И ты меня. За все. – Голос ее звучал тихо, а в глазах, ее обычных глазах, не украшенных магией контактных линз, были видны слезы. Она раскаивалась в содеянном, был ли ее поступок обусловлен ревностью, или злостью на меня, она раскаивалась.
Навряд ли я когда-нибудь смогу снова полностью доверять Амалии, но самый сложный шаг навстречу друг другу мы сделали.
– Давай все же откроем окно. А то меня начинает звать вот та тень в оконном проеме. Тень с длинными волосами действительно оказывала на меня призывное действие. Быть может в сером бетонном монстре прячется Мист? Или Анастасия пробралась в картину на стене, а потому и пропала из моей жизни. Не известно.
Амалия распахнула окно, впуская в комнату зимнюю свежесть и иллюзия развеялась. Я собственно вспомнила, зачем пришла к подруге и о чем мы поведем беседу в угоду Зрителям:
– Я хочу перейти на новый уровень отношений. Ну ты понимаешь. Тео мой парень и я его люблю, – последнее было ложью. Я влюблена в Тео, класса эдак с пятого. Но любовь? Любовь у родителей, любовь это когда ты готов принести в жертву свои мечты. Кажется.
– Подрууугааа, – протянула Амалия. Она отбросила краски в сторону, запрыгнула на заваленную вещами кровать и приготовилась слушать и конечно же, давать советы. Все-таки у Амалии было больше опыта по части личных отношений.
***
Тео пришел к моему дому за три минуты до назначенной встречи и неловко мялся перед дверью. Откуда я это узнала? А от того, что моя мама внезапно перенесла свой марафон по магазинам и задержалась дома, что заставляло меня изрядно нервничать. Она то и увидела Тео перед входной дверью, пока я тщетно пыталась сфокусироваться на книге, замерзая в библиотеке. Нужно было плевать на свой внешний вид и надеть вязанный свитер, а не сидеть с голыми плечами в зеленом топе в мечте произвести на Тео впечатление.