Зеркало души

Лазарева Элеонора

Он вновь улыбнулся.

— Так что и мне и ей только в радость. Соглашайтесь! Я помогу вам с занятиями, если надумаете в иняз, буду вместо учителя по немецкому. Да и потом, если вас устроит пожить, и вы захотите изучать еще один язык, то с французским или же английским также обеспечу помощь. При том — бесплатно. — Тут он усмехнулся. — И зачем вам общежитие с его грязью и сутолокой. Тем более, что там комнаты, рассчитанные на шесть и более студентов в одной. Суета. У меня вам будет спокойно, и вы сможете нормально учиться. Если, конечно, вам будут не в тягость я и мои старики.

Тут

он невесело усмехнулся, и в глазах его появились грусть. Я молчала, переваривая новость, которой он меня слегка напряг. Я, конечно, сама была старухой, а он был для меня еще даже молодым, и его домработница, не знаю сколько ей, судя по словам — немало, тоже. Но как мне тогда быть со своими чувствами, что уже зародились в душе, как быть с ним, видя, что я ему понравилась? Не перерастет ли это в нечто совсем не подходящее для его статуса и возраста. Как я помнила и по рассказам бабушки и её советских подруг, в те года было не просто, нежели в наше время, нельзя иметь связь с молодой, тем более несовершеннолетней, мог получить по полной, особенно по партийной линии. Один донос — и ты полетишь вверх тормашками со всех постов! Это не прощалось! Конечно, и такое имело место, кто бы спорил, но открыто — нет! А это поселение меня в свою квартиру — вызов! Хотя, он же не КГБист, инженер. Но всё же генерал, военный, при том доктор наук, как помню, Генеральный конструктор брони, как рассказывал. Весь на виду! А тут я — какая-то мелкая провинциалка? Хотя заманчиво! Очень хотелось посмотреть наяву, а не в кино, как жили в то время высокопоставленные чиновники, инженеры и военные. А он как раз и был как говорится — три в одном!

— А как вы объясните, кто я и почему у вас живу? — склонила я голову к плечу, с интересом вглядываясь в его лицо.

— Ну, скажу, что вы дочь моего знакомого по работе. Предположим с Орла, где я частенько бываю, и он попросил меня приютить и помочь своей юной дочери. Так устроит?

— Меня — вполне, — усмехнулась я. — А вот других как?

— Под словом «других» я понимаю моё окружение?

— Да, вы правильно понимаете, Сергей Витальевич, — улыбнулась я.

— И для остальных та же история. Потом привыкнут. Не волнуйтесь, я не подам повода.

Тут он несколько смутился, но глаз не оторвал. Я же оторопела, а потом опустила взгляд на его губы и вспомнила тот самый поцелуй, который и меня привел в трепет. Он понял и схватил меня за пальцы:

— Прошу тебя, прости! — судорожно сжал мою руку. — Я буду держать себя. Обещаю. Хотя мне будет очень сложно. Веришь?

Я кивнула, понимающе и сама была также взволнована, что даже не заметила, что он перешел на «ты». Потихоньку вытянула пальцы из его жесткой хватки и сунула руки под стол.

— Давайте вы меня и дальше будите звать на «ты», — сказала я, строго глядя ему в глаза. — Так будет правдивее, если следовать вашей истории.

Он непонимающе уставился на меня, а поняв, утвердительно кивнул:

— Хорошо. Понял. Ты меня простила за вчерашнее недоразумение? Я сам не понимаю, что произошло. То ли вино, то ли драка, но я потерял контроль. Больше этого не повторится. Уверяю вас…тебя!

— Я принимаю ваше извинение и верю вам, — сказала я, опустив глаза и отвернувшись к окну. А сама думала в тот момент, что вовсе мне не было неприятно и это не было недоразумением. Мне очень понравился тот момент и, возможно, хотелось бы повторить в будущем.

А паровоз уже гудел, оповещая пассажиров, что они приближаются к столице. Заиграло встроенное радио, и полились песни о Москве, о Родине, а между ними звучал голос, говорящий, что скоро конец нашего пути. Через некоторое время к нам заглянула проводница и вручила наши билеты, забрала постельное белье и пожелала всего доброго. Сосед отблагодарил её за помощь купюрой, и та заулыбалась ещё радостней, повторяя, даже кланяясь, что мы такие приличные пассажиры, что жалко расставаться, и она надеется на новую встречу. А мне она подмигнула, направив кивок в сторону соседа, будто показывая этим, что одобряет наше знакомство. Я аж, вспыхнула от её взгляда, но тут же услышала голос радио, что перед нами столица СССР и пора готовиться к выходу.

Мы вышли в коридор, и я увидела мощные платформы Киевского вокзала и множество народу, снующего взад и вперед. Поезд замелял ход, и мы мешали столпившимся с вещами другим пассажирам.

— Валентина, — потащил сосед меня за рукав, — пройдем в купе. Не будем толпиться. За нами придут. Не спеши.

Я не спросила, кто придет, прошла и села на пустую полку. Внутри всё подрагивало от волнения:

— Скоро я начну новую жизнь!

Глава 7

Пока я нервничала, ожидая встречи, как сказал сосед, он аккуратно положил небольшой кожаный чемодан на свою полку и рядом пристроил такой же баул, в который бросил книгу. Потом помог спустить и мой чемоданище на мою полку.

— Всё? — спросил он, глядя на мое кожзаменительное чудовище.

— Всё! — ответила я смущенно. — Тяжелый очень. Но там все мои вещи. И книги, то есть учебники.

— Я понял, — усмехнулся он и тут же присел рядом. Я напряглась. Он взял мои руки, и вглядываясь в лицо сказал тихо:

— Не волнуйся. Я очень хочу тебе помочь. У меня давно не возникло таких чувств и сам несколько обескуражен. Прошу меня понять правильно — я не насильник и принуждать тебя не буду. Только не отталкивай меня, пожалуйста. Обещаю еще раз, что сам буду предельно внимателен и сдержан.

Я не успела даже сказать, что верю ему, как раздвинулась дверь и проеме появился мужчина, чем-то напоминающий моего соседа, то есть возрастом, что ли. Одет был в солдатскую форму с погонами старшины. На лице его гуляла улыбка под седыми усами:

— Здравия желаю, товарищ генерал! Я за вами.

— Здравствуй, Иваныч! — улыбнулся сосед. — Рад видеть тебя во здравии. Это Валентина, дочка моего друга. Будет жить с нами. Пока.

Тут он обернулся ко мне:

— А это мой ординарец и боевой товарищ Илья Иваныч Старков. Прошу любить и жаловать!

Я слегка поклонилась и протянула ему руку. Он удивился, но с осторожность пожал пальцы:

— Рад дочери друга моего хозяина! — быстро отпустил мою руку и уставился на соседа.

При слове «хозяин», тот слегка нахмурился, но ничего не сказал.