Зеркало ее сновидений
Шрифт:
— Смотритель Леббик явился арестовать меня. — Териза хотела объяснить все как можно подробнее, чтобы дать понять: она выяснила нечто важное; но она чувствовала, что бормочет что-то маловразумительное. — Тор и Джерадин остановили его. Но король Джойс все равно хотел поговорить со мной. — Разозленная собственной беспомощностью, она остановилась, сделала глубокий вдох и сказала более спокойно: — Он не старая развалина. Он прекрасно знает, что делает. Он делает все это с какими-то намерениями.
Резкие черты Мастера ничего не отобразили, но то, что он внезапно замер, позволяло предположить, что она сказала нечто важное. Эремис медленно
— Миледи. Вы должны рассказать мне все. С самого сначала. Почему Леббик решил вас арестовать?
Его внимание действовало на нее магическим образом: оно делало ее увереннее, сильнее. Смущение мгновенно пошло на убыль.
— Полагаю, по той же причине, по которой арестовал вас. Я знаю, вы нарушили один из приказов короля, но думаю, что не это истинная причина ареста. Настоящая причина — в том, что он догадался о встрече с лордами и принцем Крагеном. Он считает всех нас предателями.
Теперь его объятия, его лицо, лишенное всякого выражения, давление его коленей действовали на нее успокаивающе. Она могла рассказать ему все что угодно. Но все же не упомянула ни о Мисте, ни о тайном ходе; ни слова не сказала о Мастере Квилоне. Она словно бы инстинктивно сфокусировала свое повествование на нападении, происшедшем после закончившейся неудачей встречи с лордами, на кровавом побоище, которое привело Смотрителя Леббика к ней; на выводах, которые сделал Смотритель. Затем объяснила, как Тору и Джерадину удалось спасти ее от ареста.
После этого Териза стала еще более осторожной. Прекрасно понимая, что лжец из нее никудышный, она все же сказала:
— Он хотел поговорить со мной о своей дочери Мисте. Она исчезла. Джойс думал, я знаю, где она. Я делала вид, что знаю, пытаясь заставить его разговориться. — И торопясь скорее отдалиться от своей лжи, она рассказала об ответах, которые дал король Джойс на ее вопросы.
Мастер Эремис наконец стал реагировать на то, о чем она рассказывала. В слабом свете лампы Теризе казалось, что она видит удивление, ярость, возбуждение, волнами накатывающие на нее из окружающей его тьмы. И в одном месте он невольно выдохнул: — Старый мясник, — в другом прошептал: — Хитро, хитро. Меня предупреждали, но я не верил… — расчеты, с той же стремительностью, что и эмоции, мелькали в его глазах.
Когда Териза закончила, Мастер на несколько минут погрузился в глубокую задумчивость. Он не отпустил ее, но все же создалось впечатление, что они отдалились друг от друга. Теризе даже в голову не пришло попытаться высвободится из его рук. После недолгого молчания Мастер сказал:
— Что ж, значит, все не так уж плохо, как я опасался.
И тут же его внимание вернулось к ее телу. Разглядывая черточки ее лица, он беспристрастным тоном произнес:
— Вы оказали мне неоценимую услугу, миледи. Я удивлен. Конечно, я обещал, что буду обладать вами, — он сдавил ее коленями, — и вы моя. Ни одна женщина не может отказать мне. Но я не мог не заметить, что вы оказываете слишком много внимания этому щенку Джерадину. Явившись сюда, вы рисковали куда большим, чем просто навлечь на себя ярость Смотрителя Леббика. Почему вы решились на это?
Значит, то, что она совершила — правильный поступок. Она помогла ему. Понимание этого сделало ее такой слабой, такой безвольной, готовой ради Эремиса на все, что она с трудом смогла собраться силами и ответить на его вопрос. Будь Териза посмелее, она бы вновь поцеловала его. Но он нуждался в ее ответе, так же как и она — в том, чтобы
В смятении пытаясь определить главное из своих побуждений, она сказала:
— Король Джойс делает все вполне сознательно. Я не знаю почему — это безумие. Но он отказался защищать Мордант не просто так. Кто-то противостоит ему. Вы здесь единственный, у кого достаточно инициативы — ума — решительности — для действий. Все остальные только ждут, когда же наконец король Джойс опомнится и начнет объяснять свои поступки.
Мастер молчал, похоже, ничуть не тронутый столь лестным отзывом в его адрес.
Мгновение она пребывала в нерешительности. Затем выдохнула:
— У вас есть враги. В Гильдии завелся предатель. Вас предали.
При этих словах лицо Эремиса застыло, словно окаменело. Его глаза изучали Теризу; все тело напряглось.
— Миледи, — сказал он тихо и чуть насмешливо, — к такому выводу вы не могли прийти самостоятельно. Кто подсказал вам его?
Прошу вас! Вы же можете сделать так, чтобы я чувствовала уверенность себе. Вы можете сделать со мной все что угодно. Она почти не слышала себя, когда произносила ответ:
— Джерадин.
Этого говорить не стоило. Она кожей почувствовала раздражение Мастера.
— Что ж, теперь я понимаю, — прошипел он. — Вы привязаны к нему больше, чем я предполагал. Конечно же, Джерадин не сомневается, что в Гильдии завелся предатель. — Он пожирал ее глазами. — Но почему он сообщил об этом вам?
Прежде чем Териза смогла ответить — прежде чем она смогла понять, чем накликала на себя эту внезапную ярость, — его раздражение сменилось удивлением.
— Какой хитрый сукин сын, — пробормотал он. — Конечно же, он высказал вам свои опасения. И именно по этой причине, а не по какой иной, вы сочли несущественным тот факт, что сам он служил предателю.
Териза была слишком потрясена, чтобы произнести хоть слово. Сам он служил?.. В камере было холодно, слишком холодно. Нужно застегнуть рубашку. От Мастера, казалось, не исходило ни капельки тепла. Мог ли Артагель слышать их беседу? Вероятно, нет; в противном случае он уже проткнул бы Эремису горло мечом.
Джерадин?
— Миледи, вам следует научиться рассуждать более ясно. — В голосе воплотителя звучали нотки симпатии. — Я знаю, что юный сын Домне кажется вам привлекательным. Это вполне объяснимо, особенно если принять во внимание тот факт, что именно он вас создал. Если бы вы не пришли ко мне сами, по доброй воле, я не сказал бы вам ничего подобного. Я лишь подарил бы вашему прекрасному телу любовь, для которой оно создано, — любовь, которую оно заслужило, — и держал бы свои мысли при себе. Но если вы хотите помочь мне, вам следует пользоваться своим разумом более эффективно.
Давайте примем во внимание все доводы, которые мог привести Джерадин, объясняя свою убежденность в том, что в Гильдии засел предатель, и добавим к этому все нам известное. И не забудем о том сакраментальном вопросе, который упомянул Леббик: куда подевался Мастер Гилбур? Вам не кажется, миледи, что он-то, похоже, и есть тот самый предатель?
Да, подумала она, утопая в объятиях его рук, коленей и взгляда. Нет. Как он мог предвидеть, что я приду на ту встречу? Как он мог знать, где я буду после нее, чтобы воплотить туда этих напавших на меня людей? (И разве воплощение посредством плоского зеркала не лишает человека рассудка?) Но эти аргументы, казалось, не имели смысла. Ведь именно Гилбур после всего этого исчез.