Зеркало миров
Шрифт:
Теноктрис, волшебница, чье появление в прибое у деревушки Барка стало первым из событий, приведших тихий мир Гаррика к катастрофе, сказала, что, по ее мнению, по меньшей мере, двадцать эпох соединились воедино, охватывая, по меньшей мере, столько же тысяч лет. Теноктрис настаивала, что она не была могущественной волшебницей, но ее забота и безупречное суждение неоднократно спасали королевство там, где кто-то с большей силой и меньшей мудростью усугубил бы надвигающуюся катастрофу.
Гаррик был больше уверен в догадке Теноктрис, чем в завтрашнем восходе солнца. За последние два года бывали случаи, когда солнце не взошло бы на следующий день ни для Гаррика, ни для королевства, ни для всего человечества, если бы не мастерство старой волшебницы.
Воины Коэрли закричали со стен Места, когда ворота содрогнулись и распахнулись наружу. Трубачи и горнисты королевской армии протрубили медный ответ, и плотные ряды солдат закричали и застучали копьями о свои щиты.
— Мы могли бы прорваться прямо сквозь этих тварей, — с сожалением задумался Карус. — Резать, сжигать и стирать их с лица земли.
— «Но мы сделаем так, как советует Теноктрис», — подумал Гаррик. — «И мы убьем этого Корла. Так что остальные поверят мне, когда я скажу им, что у них нет другого выбора, кроме как подчиняться законам, которые мы, люди, устанавливаем для них».
Рабы-люди закончили открывать ворота, и юркнули обратно за стены. Коэрли использовали людей так же, как люди использовали быков. Глаза Гаррика сузились, но шестеро голых рабов, вынужденных толкать створки ворот, были не самой страшной несправедливостью, происходящей в мире. Худшие вещи происходили тысячу раз каждый день в человеческих городах и поместьях. Но Коэрли, точно так же, как и люди, ели говядину. Это было бы достаточной причиной, чтобы решить проблему так, как хотел Карус, если бы люди-кошки отказались от предложения Гаррика провести испытание боем.
Коэрли завизжали громче. Вождь Корлов, самый крупный человек-кошка, которого Гаррик до сих пор видел, с важным видом вышел из города. Он остановился сразу за открытыми створками ворот и, подняв свою гривастую голову, издал угрожающий призывный звук кашля и криков. — Я Клаган! — закричал человек-кошка.
Гаррик мог слышать Корла даже сквозь дикую какофонию королевской армии.
— Никто не может устоять против меня! — продолжил вождь.
—Подожди и ты увидишь, чудовище, — сказал Карус с убийственным наслаждением. — Ты и твой Совет Старейшин не знаете, во что ввязываетесь!
Карус был правителем Старого Королевства, когда оно погрузилось в анархию за тысячу лет до рождения его дальнего потомка Гаррика. Никогда еще не было воина, равного Карусу. Если бы полководческое искусство и сильная рука с мечом могли сохранить цивилизацию, то Старое Королевство все еще стояло бы. Однако для царствования требуется нечто большее, чем военная мощь.
Гнев и яростный напор, которые сделали Каруса неудержимым на поле боя, были такой же причиной краха его королевства, как и мятежники и узурпаторы, появлявшиеся всякий раз, когда королевская армия оказывалась на расстоянии. В конце концов, волшебник засосал Каруса и его флот на погибель в глубины Внутреннего Моря. И, поскольку вера волшебника в свою силу была такой же обманчивой, как и у самого Каруса, они вместе утонули во время катаклизма. Однако смерть волшебника не спасла королевство. Когда смерть отпустила руку Короля, хаос, кровь и огонь воцарились на всех островах. Потребовалась тысяча лет, чтобы цивилизация вернулась — и теперь Изменение угрожало принести хаос в другой форме.
— Старейшины знают, что произойдет, — тихо сказал Гаррик, потягиваясь и чувствуя, как его кольчужная рубашка, словно вода, струится по замшевой куртке, смягчающей ее. — Я предложил им предлог, чтобы позволить им сдаться, и они ухватились за него. Иначе все Коэрли в этом Месте умрут, и они это тоже знают. Он громко рассмеялся, затем добавил: — Клаган, конечно, может и не знать.
— Он узнает, — отозвался Карус. — Очень скоро он узнает.
Гаррик стоял впереди передних рядов своей армии на два шага — расстояние от носка правой ноги марширующего солдата до того места, где этот носок снова опускается, — пять футов по гражданским меркам. Деревянные стены Места находились всего в сотне двойных шагов, самоубийственно близко, если бы их защищали люди с луками и катапультами.
Коэрли были достаточно быстры, чтобы уворачиваться от брошенных копий и даже стрел, поэтому они, никогда не разрабатывали метательное оружие для ведения войны. Они также не использовали его на охоте; они настигали свою добычу, опутывали ее утяжеленными лесками и либо немедленно убивали, либо доставляли в свои убежища, чтобы сохранить свежей для своих самок и котят. До Изменения предпочтительной добычей Коэрли были люди. Этого нельзя было сказать о людях-кошках, которым Гаррик и его правительство разрешили жить в этом новом мире.
— Я Клаган! — повторил Корл. — Кто осмеливается бросать мне вызов?
— Я Гаррик, Король Людей и Коэрли! — ответил Гаррик. — Поклонись мне или умри, Клаган!
Вожди Коэрли были вдвое тяжелее сексуально незрелых воинов, составлявших основную часть мужского населения. Даже их вожди обычно были ростом не больше среднестатистического человеческого мужчины. Клаган был исключением, но и Гаррик тоже. Он был самым высоким мужчиной в деревушке Барка на ширину ладони и, хотя был поджарым, был бы и самым сильным, если бы не его друг Кэшел. Кэшел был высок по обычным меркам, но настолько широкоплеч, что с любого расстояния казался приземистым; и даже для такого крупного человека, каким он был, Кэшел был непропорционально силен.
Чемпион Корл поднял свою булаву и закричал. Он направился к Гаррику пружинистым шагом, который для Корла свидетельствовал о необычной осторожности. Обычно человек-кошка бросился бы в атаку сломя голову, хотя в данном случае это означало, что он столкнулся бы с десятью тысячами человеческих солдат.
— Я не боюсь твоего оружия, зверь! — крикнул Клаган, что означало, что он действительно не боится. У него были на то причины. Коэрли не использовали огонь и, следовательно, не имели металла. Каменный наконечник булавы Клагана был размером с кулак Гаррика, а кожаная сбруя воина, единственная одежда, которая была на нем, содержала пару остриев. Одно было из твердого дерева, в то время как другое было выточено из человеческой бедренной кости. Они были острыми, как иглы, но у них не было режущих краев, и они разбивались при ударе по броне. В левой руке Клаган держал тридцатифутовый моток прочного растительного волокна, утяжеленный шариком высушенной на солнце глины, в который были вделаны крючковатые шипы, чтобы хватать и рвать.
— И учти его зубы, парень, — заметил Карус со спокойной уверенностью воина, который никогда не недооценивал противника и который, несмотря ни на что, никогда не проигрывал своих боев.
— Мы не забудем о его зубах, — отозвался Гаррик. — И мне не нужна сталь, чтобы убить тебя, Клаган! Он снял свой шлем — произведение искусства, чьи позолоченные крылья широко расходились в стороны. Он помахал им в воздухе, затем водрузил на один из двух столбов, которые отряд его солдат вбил в землю, пока Старейшины Коэрли обсуждали ультиматум Гаррика. — Ты сдашься или умрешь! Это единственный выбор, который есть у Коэрли в этом мире, которым правят люди!