Зеркало надежды
Шрифт:
Вот и Арман последовал примеру умных людей. Упал – отжался, вскочил – упал.
Упражнение было хорошо еще и тем, что выполнялось почти на одном месте. Раз сто сделать – и пот с него потек ручьями. Сил все равно не было, но соображать мужчина уже начал.
Оставаться на месте?
Или идти?
Ночью? Хм-м…
С одной стороны, ночью меньше шанс наткнуться на степняков, они должны или спать, или встать лагерем, а такое войско не спрячешь. С другой стороны, всегда есть разъезды и караулы. И наткнуться
К тому же, он устал и голоден. В таком состоянии идти, а если что – бежать и прятаться, дело гиблое. Куда пойдут степняки?
А вот сам Арман куда бы пошел?
А вниз по Интаре. Кони, люди…
Только отсюда следует несколько выводов.
Верховья Интары степняки уже захватили, и наверняка оставили своих людей. Хоть несколько отрядов, а оставили.
Если он пойдет вниз по Интаре – обязательно на них наткнется, вверх – тоже наткнется, и он – один. А степняков много, и они вооружены. А у него только моряцкий нож.
Неразрешимая задача?
Да нет…
Не для человека, который вырос на реке.
Для начала Арману требовалось подкрепиться. Он вырезал несколько рыболовных крючков, паршивеньких, откровенно говоря, но на одну-две ловли хватит, надергал ниток из рубахи и грубо свил их в одну, потолще. И отломил прут от выручившего его топляка.
Получилась грубая удочка, на которой после нескольких забросов забился карасик. И еще один.
Небольшие, с ладошку…
Арман и не вспомнил про огонь, что вы!
Рыба была наскоро почищена тем самым матросским ножом, выпотрошена и съедена сырьем, с костями и головой, только хрящики на зубах хрупнули.
После десятого карасика Арман напился из реки и выдохнул. Голодная смерть отменялась.
Но оставались степняки…
Арман посмотрел на реку.
Передернулся.
При мысли о том, что придется опять в нее лезть, мужчину аж колотило, но другого способа он не придумал, тем более, что плыть придется вниз по течению. Только надо бы…
И Арман опять взялся за нож.
Через два часа была голова ивовая плетенка, вроде корзины. Арман обмазал ее грязью, щедро утыкал ветками, листьями и даже прибрежного камыша повыдергивал, чтобы больше было похоже на плавучий островок, которые встречаются на Интаре.
Хуже было с веслами.
Арман нашел пару досок, которые можно было приспособить под них, но…
Плеск, да и неудобно будет.
Мужчина разделся, скатал одежду и накрепко привязал полоской ткани к своей плетенке. Рубаха хоть и грязная, а все ж светлее его кожи. Он загорелый, целыми днями на палубе работать – темнее степняков станешь, да и волосы темные, и то хорошо…
А лицо и испачкать можно.
Не сейчас, конечно, в воде все смоется, а вот потом, когда степняков заметит… Арман поудобнее пристроил свое добро, чтобы случись что – он все схватил, да и нырнул, помолился Брату с Сестрой – и пошел в воду, толкая перед собой островок-плетенку.
Сейчас он поплывет вниз по Интаре.
Это просто сидеть в воде холодно, а когда ты гребешь – намного лучше. Хоть тепло будет. Если ногу опять сведет, есть чем уколоть, можно уцепиться за плетенку, благо, она неплохо держится на воде и переждать пару минут, пока не отпустит…
При судороге главное не паниковать, тонут-то больше не от нее, от страха. Биться начинают, дергаться… почему спасатели, как правило, оглушают спасаемого? Да вот поэтому. Чтобы и сам не утонул и за собой не утянул.
Арман же собирался спасать себя лично, и сейчас ему нужен был весь ум, все хладнокровие…
Он не принцесса Ролейнская, за него папа-король выкуп не даст. Ему себя спасать надо.
Сейчас он поплывет за островком. Будем надеяться, что речку степняки на лодках не перекроют, лодок или ума не хватит. А когда услышит врага или увидит, он нырнет и поплывет под островком. Благо, плел как корзину, есть место голову высунуть и дышать.
Почему поплывет, а не пойдет?
Быстрее. Так – быстрее, если вы плавать умеете. Особенно по течению, особенно ночью…
Арман сотворил святой ключ – и решительно шагнул в реку.
Шарлиз Ролейнская, дочь е.в. Самдия
Шарлиз пришла в себя не скоро. Видимо, сказалось все сразу. И истерика, и сонное зелье, которым ее опоили…
Девушка открыла глаза – и над собой увидела тонкую ткань, несколько слоев…
Что происходит?
Где она?
Память вернулась одним ударом, накатила волной, заставила захлебнуться собственным криком.
Степняки!
Стрелы!!
Смерть!!!
Шарлиз, хоть и была стервочкой, но силы человеческие небеспредельны. А отоспавшийся организм тут же потратил их на истерику.
Служанки, неотлучно находившиеся при принцессе, чтобы та не дай бог, ничего с собой не сделала, кинулись ее успокаивать и уговаривать, но куда там?
Истерика раскручивалась в лучших традициях, по спирали, от слез к стонам, от стонов к крикам, потом к битью посуды и рукоприкладству…
Заглянувший в шатер главный евнух только головой покачал и отправился докладывать кагану о состоянии пленницы.
Хурмах выслушал, кивнул, но плетей евнуху за нерадивость отвесить не приказал. Некогда.
Здесь поход, а в походе не до девок… просто всему свое время. Через три-четыре дня армия должна выйти к Равелю, а город взять не так-то легко. А надо…
Либо захватить с налета, либо осадить, запереть и идти дальше, иначе никак. Промедление не смерти подобно, это они и есть. Смерть и поражение.