Зеркало времени

Пащенко Николай

Собравшиеся повернулись к красному углу, где теплилась лампада у рядочка почти неприметных иконок. Старший Августов попросил Господа благословить трапезу и осенил застолье широким крестным знамением. Все обитатели нового Ноева ковчега дружно перекрестились под «Аминь», произнесённый хором, но, без привычки друг к другу, несколько не дружно, вразнобой.

— Пусть каждый из собравшихся, — предложил Иван, — сообщит о себе в двух словах, кто он и что он, чтобы всем всё стало друг о друге ясно. С самой младшей, и по солнышку.

— Я Элис, — по-русски сказала американская девочка, — мне уже будет десять лет, не давно, к зимой. Это приехал мой фэмили, мама и папа, я дружит с Серёжа и буду здесь жить очень далеко в Сибирь. Учусь один или два год, потом смотрим, как делаем дальше. По-русски мне имя Алиса, потом крестили Элизабет.

— Елисавет, — поправил

дочку Джеймс, — как русская императрица.

— Yes, — не смутилась Элис, — по-русски Елисавет.

Диана посмотрела над головой Элис на мужа:

— Please, darling…

Себя и семью представил по-русски Миддлуотер, хотя и несколько сумбурно:

— Я Джеймс, меня на самом верху настоятельно попросили уйти в отставку в звании уже генерал-майора авиации. Согласился и ушёл. Мне не захотелось предстать перед комиссией из невежественных зубоскалов и мозгоблудов, которые обвинят меня во всём, что кому-то в голову придёт, от расизма и женоненавистничества до государственной измены.

Теперь я служу в бизнесе отца. Он решил, что на какое-то время, возможно, надолго, мне с семьёй лучше перебраться к вам, в Россию. Зная о способностях некоторых из здесь присутствующих видеть людей насквозь, скажу откровенно: отец пожелал мне научиться самому отвечать за мою семью, отнеситесь с пониманием к тому, что я крепко думаю сейчас над его словами, и помогите мне здесь обживаться. Отец держит жёсткую осаду в условиях глобального кризиса и постепенно переформатирует свой бизнес. Такие люди, как отец, не дают государству окончательно погубить утопающую в раздорах страну. Он ожидает моей поддержки отсюда, но в одиночку мне не справиться.

Рядовым американцам давно подменили бога. Вместо иконы с ликом Божиим дана бумажка, с которой за всем бдит недремлющее око. Ещё моё поколение наизусть знало десять американских заповедей, что провозглашены вместо данных в Новом Завете Христовых:

— Уплати налоги.

— Не мешай уличному движению.

— Будь политкорректен.

— Улыбайся.

— Ходи, как все, в свою церковь.

— Делай деньги, будь лидером!

— Стриги вовремя газон.

— Твои проблемы есть, кому решить (Уплати!). Психоаналитику, юристу, маркету, везде.

— Уважай Америку.

— В остальном делай, что хочешь.

Не сказано — трудись на благо себе и всем. Это бы ещё полбеды, потому что трудиться всё равно приходилось, чтобы жить. Но беда пришла, когда провозгласили новую заповедь: «Наслаждайся! Работать за тебя и на тебя будет весь остальной мир. На тебе деньги, иди и покупай!» Идеология сладостного безделья, far niente, придуманного когда-то итальянцами и возведённого кредитодавцами в ранг закона, испортила простых трудолюбивых американцев. Безумие поразило и тех в мире, кто поверил во всесилие американского долларового нарисованного бога, стоит лишь взять пачку с изображениями его ока в руки.

О делах поговорим потом, тесным мужским кругом. Здесь, в России, я хочу построить свой дом, обязательно церковь. Мы крестились в православие ещё в Штатах, настоял отец, мать согласилась, потому что эта вера греческая, и ей импонирует. Пока не привыкли к новым именам в крещении, Георгий и Мария. Мы с Дайаной позавчера на Босфоре стали крёстными отцом и матерью Акико и малышам. Подготовились заранее, крестили в павильоне на воде. Мы, как видите, тоже ждём ребёнка. Вроде, снова девочка. Или мальчик, не ясно… Мы против ультразвуковых исследований, потому что ребёнку это очень не нравится. Будем рады, кого Бог даст. Весь прошлый месяц мы, в ожидании Акико, провели в Стамбуле, причём, с обоюдной пользой и возрастающим интересом в свободное время к фантастически интересным музеям. Я занимался своими делами. В Дайане пробудился подспудно дремавший историк, она набирала в Стамбуле материалы по теме, которую определила сама и ею увлеклась: «Древняя Русь — фема Византийской империи». В самом деле, славяне, скифы, сарматы, готы, половцы, ромеи, и вдруг ранняя Русь — не только Киевская Русь, но и византийская фема. Непонятно, как это произошло. Сумасшедше интересно! Дайана воссоздаёт истинную историю. Но не станем преждевременно забегать далеко вперёд, спокойно дождёмся научных результатов Дайаны. Благодарю за внимание. Айвен?

Иван улыбнулся и коротко сообщил, что он старший брат Бориса и местный бизнесмен. Джеймс вполголоса переводил для Дианы и Элис с русского языка. Иван посмотрел на Изольду.

— Я Изольда Марковна Зарецкая, мне 23 года, эстонка по матери, русская по отцу. По образованию я VIP-дизайнер. Вышла замуж, прожила с Карлом меньше года. Работы в республиках Прибалтики

нет. Из Европы прибалтов стали возвращать в пользу южных мигрантов, которые стоили ещё дешевле. Он завербовался снайпером и уехал на восток. Не прошло месяца, погиб. Не верилось. Но получили точное подтверждение от его друзей, которые были с ним и там похоронили. У меня родилась дочь Валерия. Сейчас с дочерью занимается педагог. Трудно говорить, извините, Иван Кириллович.

— Разрешите, Изольда Марковна, продолжу я, — сказал Августов. — Не удивляйтесь, между собой мы только на «вы» и с отчеством. Изольда убеждена, что только так и должно быть между супругами, ответственно, без легкомыслия и панибратства. Она религиозна, из родительской семьи в православии, которому, не боясь трудностей, учит и меня. Её тяжёлым положением тогда воспользовались бесчестные люди, втянули в так называемую «арийско-варяжскую» секту и убедили поехать с годовалым ребёнком в Сибирь. Выманили деньги, скрылись от неё и бросили без средств в нашем Городе. Она не знала, куда идти. Сидела в безлюдном сквере на лавке рядом с закрытым на ночь автовокзалом с ребёнком на руках, их сверху засыпало снегом. Она не знала из-за снегопада, что за спиной у неё поблизости вокзал железнодорожный. Я проезжал мимо, увидел случайно и не поверил своим глазам. Остановился, вернулся, подобрал и завёз их в гостиницу, чтобы срочно отогреть. Заказал в номер горячий ужин, постепенно разговорил, мы познакомились. Стало ясно, что возвращаться домой ей смысла нет. Наутро предложил работу — управлять ведением хозяйства у меня и в доме Сергея Густова, и увёз сюда. А уже весной случилась катастрофа: погибли наши с Борисом родители, моя жена… Пострадал и я. Всё это время Изольда безупречно справлялась с обоими нашими домами. Когда меня привезли из Москвы сюда, терпеливо меня выхаживала. Потом я был в Израиле, восстановили колено. Вызывают искренние удивление и уважение продуманность и органичность её, кажется, очень простых действий. Вернулся — она уже разумно организовала двор, устроила дворовой камин, эстонскую коптильню, вы ешьте, ешьте копчёные колбаски. Интерьеры в доме тоже её работы. Улучшения одобрил. Ещё через год Иза стала моей гражданской женой. Пока не претендует на большее, внимательно изучает меня. Присмотритесь, она вам понравится: элегантна, строга, малоразговорчива. Прислуга уважает Изольду Марковну за справедливость, щепетильность при расчётах, и больше всего боится не угодить, чтобы не потерять работу у такой аккуратной во всём хозяйки.

— Борис Кириллович вернулся из заграницы и вскоре банду сектантов вместе с полицией разгромил, они получили серьёзные сроки. Весь причинённый ущерб мне полностью вернули по российскому суду, — дополнила Изольда, внимательно выслушивавшая всё, что произносилось за столом, и успевавшая глазами энергично указывать молодой женщине в чёрном коротком платьице и белом передничке, прислуживавшей за столом. — У нас гостил генерал, начальник управления внутренних дел, восхищался Борисом Кирилловичем, звал к себе на работу. Вы сами можете рассказать, Борис Кириллович, у меня не получится с военными подробностями. Иван Кириллович тоже нас с Лерой полюбил. Мы с ним считаем, что в основании семьи должно быть четыре условия, которым муж и жена обязательно следуют, оба супруга вместе должны: любить, уважать, заботиться и обязательно дружить. Должен каждый. И у нас ещё родится общий ребёнок. Когда-нибудь. Или больше, я не против.

Борис взял Акико за правую руку и нежно сжал ей кисть:

— Я тоже не уложусь в пару слов. Но коротко попробую. О борьбе оперов с бандитами написаны тысячи книг и сняты сотни сериалов. Кому интересно, посмотрите любой, всё так и разворачивалось. Труднее всего было определить, где хотя бы искать схрон секты. Я сделал это с закрытыми глазами по карте. Потом, на месте, я внушил бандитам, что они видят то, что было вчера, и меня никто не заметил. Парализовал главаря, остальных положил ОМОН. Мне тоже пришлось уволиться из Вооружённых Сил в запас, тем более, что здесь ждал сын, мой Сергей. Я поначалу рассчитывал, что с родственной помощью нашего дяди Гурьяна Александровича устроюсь в Городе в какую-то из здешних авиакомпаний, переучусь на гражданского пилота. Или дядя-губернатор возьмёт в экипаж на свой самолёт хотя бы вторым пилотом. Или стюардом, наконец. Секретарь принесла ему справку — мест нигде нет. Дядя развёл руками: все лётчики хотят летать, но всё поделено, всё занято. Мои японские дипломы его даже не заинтересовали. Мне он предложил работу либо охранником, либо специалистом в его общественной приёмной за восемь тысяч рублей. Ничего иного не оставалось, как согласиться на второе его предложение.