Зерно А
Шрифт:
Уна Бомбер кивнул. Он нависал надо мной, в рыжей бороде запутались снежинки. Он мог сойти за доброго здорового дядьку, если бы не этот блеск в глазах. Глаза всегда выдают людей с потрохами.
– Тише, - он обернулся. Пятнистая корова, та, что в часах 'касио', смотрела на нас.
Я подняла руку в неприличном жесте. Ничего не могу с собой поделать: никогда не любила стиль 'Фермы', особенно ее буквально разношерстных сотрудников.
– Ну-ну, не будем дразниться, -
– Идемте, идемте же, Марго!
Эдуард стоял возле 'ауди'.
– Я не доверяю вам, - заявил он, не успели мы подойти.
– Эдуард!
– Я выразительно посмотрела на него.
– Ну-ну, не ссорьтесь из-за меня, детки.
– Вы проходимец.
Рыжебородый заржал:
– Ну спасибо!
Так, хватит.
– Эдуард, лезь в машину, черт тебя дери! И вы, Уна. Живо! Нашли место и время для словесных баталий!
Софии пришлось потесниться, и теперь ее волосы щекотали мою щеку. Но я как воды в рот набрала. На часах - шесть минут десятого. Меньше трех часов до боя курантов, брызг шампанского и исполнения всех-всех желаний.
Ага, а как же.
Глава 37
Казалось, иллюминации в Пороге прибавилось за последние часы. Обмотанные гирляндами деревья делали улицы похожими на сказочный лес. Кому-кому, а детям праздник. Мороз, много снега - идеальная погода для Нового года.
Стоянка у Церкви оказалась забита похлеще фермерской, а ведь час парковки здесь стоит не многим ни мало полтинник. Вот и говорите потом о высших целях. Конечно, не все, кто сейчас торчал в Церкви, были с зерном, но так или иначе, судя по обилию иномарок и джипов, Церковь добилась благодарной аудитории. Благодарной во всех смыслах и во всех физических состояниях.
В одном из прихожан - поодиночке, парами или группами семенящих к Церкви, - я узнала ведущего новостей. У него были вертикальные зрачки и мохнатые беличьи уши. Мы пристроились за ним.
Сад искрился под тонкой коркой инея. Как если бы все вокруг облили жидким серебром. Под подошвой хрустнул заиндевевший листок. Сквозь витражи на сад падал мягкий свет. Я шла и внимательно изучала окружающую обстановку. Я так и не заметила стационарного поста охраны, но на входе в само здание Церкви стояли два охранника и проверяли гостей по списку. Я-то была в списке. В отличие от моих спутников.
– Добрый вечер. Ваше имя, - пророкотал один из охранников. Здоровенный лось, скажу я вам.
Я назвалась и застыла, когда он углубился в просмотр электронного списка.
– Что-то
– Все в порядке, госпожа Палисси. Можете проходить.
– Вообще-то я не одна.
Без надежды на успех я всех представила, Бомбера - под выдуманным именем.
Дохлый номер, разумеется.
– Здесь, должно быть, какая-то ошибка!
– Прошу прощения, вы задерживаете очередь.
Я еще успела подумать: 'Вот он, отличный пример дрессуры. Интересно, сколько им платят в час?', когда меня окликнули. Обернулась. По ступенькам мне навстречу поднимался... Я не сразу сообразила, кто это, а потом мысленно одела на него розовый свитер и сию минуту все встало на свои места.
Пять дней назад, на моих глазах этот толстяк перерезал глотку Пушистому Хвосту.
– Платон, - улыбнулась я, - вечер добрый.
Платон был моего роста, но тяжелее этак килограмм на сто. Костюм не сковывает движения и прячет недостатки. Толстые щеки раскраснелись от холода. Он улыбнулся с выражением приятной внимательности на лице, поправил очки, на пальце блеснул массивный золотой перстень.
– Маргарита! Вот мы с вами и пересеклись, - он галантно поцеловал мою руку.
– Ох, душенька, я так сожалею за тот инцидент!
Я поборола сильнейшее желание вытереть руку о джинсы.
– Ничего страшного, Платон, - солгала я.
Свет отражался от линз очков. Я не видела его глаз, но пухлые губы с готовностью треснули в улыбке:
– Похоже, у вас возникли некоторые трудности с этими парнями. Поправьте меня, если я вздор несу.
– Вовсе не вздор. Молодые люди говорят, что... моего имени нет в списке.
– В самом деле?
– Лысый сладко улыбнулся ошарашенному столь вопиющей ложью охраннику, в резце блеснул бриллиант.
– Так-так, не понял, в чем фишка. Ты знаешь, кто эта молодая особа?
– Маргарита Палисси, - кивнул охранник.
– Но...
– Никаких 'но'. Наше с тобой общение строиться на принципе 'вопрос-ответ'. Я понятно говорю?
– Да, господин.
– Чудесно.
Вот ведь дела! Евгений словно сдулся, скукожился, больше не казался крутой горой мышц. Минус девяносто процентов крутости, а то, что осталось, взирало на толстяка сверху вниз испуганными щенячьими глазками. Евгений только что допустил колоссальную ошибку и навлек на себя недовольство одного из криминальных авторитетов Порога. На его лице появилась потребность умаслить хозяина. Был бы у него хвост, он бы его поджал.
– Еще вопросы к Маргарите Палисси будут?