Жакерия
Шрифт:
Брат Жан (помолчав). Раз эти благородные атаманы меня за него просят, то я прощаю ему. Пусть он послужит до Иванова дня. Если тогда война еще не кончится, все равно он и другие вроде него могут уйти. Со мной останется достаточно молодцов. (В сторону.) Только бы мне вывести их отсюда, уж я сумею помешать им возвратиться.
Рено. Мир! Мир! Слава святому Лёфруа! На Мо! Живо в поход!
Все. На Мо! Идем на Мо! Закончим войну!
Д'Акунья (Сиварду). Вы видите, как мало смысла помогать этим тварям. Они уже готовы разбрестись во все стороны, не думая о том, что у французских дворян есть еще войско в Париже.
Сивард. Чего же вы хотите? Помогать мужику — все равно что мыть голову ослу.
Все уходят.
КАРТИНА
Лагерь мятежников по дороге в Мо. Палатка совета.
Брат Жан, предводители крестьян и вольных отрядов.
Брат Жан. Вот видите, они явились к нам для переговоров. А разойдись мы по домам, они набрались бы смелости и разбили бы нас по частям.
Симон. Не спорю. Посмотрим, однако, чего они хотят.
Брат Жан. Ввести их.
Входят Жан де Белиль и мэтр Ивен Лангуаран.
Кто вы, мессиры, и что вам нужно от верховного совета общин?
Белиль. Высокодоблестный военачальник! Меня зовут Жан де Белиль, я придворный рыцарь. А этот мессир — ученый, доктор прав, мэтр Ивен Лангуаран. Мы оба посланы нашим грозным сеньором, герцогом Нормандским, правителем королевства, для переговоров о мире.
Лангуаран. То есть для того, чтобы выслушать ваши жалобы и удовлетворить их, если это окажется возможным.
Белиль. Это изложено в письмах, которые мы имеем вам вручить. (Передает письма брату Жану.)
Лангуаран (Белилю). Мессир Жан! Как вам известно, говорить надлежит мне. Моя речь готова, и я прошу вас мне не мешать.
Белиль (тихо). С богом! Но покороче, пожалуйста.
Лангуаран. Хм... хм... хм... (Снимает шапку и трижды кланяется, затем надевает шапку, откашливается и откидывает длинные рукава.)
Брат Жан. Начинайте же, мы слушаем.
Лангуаран. Господин! И вы, господа! Анаксагор [77] , древний философ и врач Дионисия Первого [78] , короля Сицилии, на вопрос упомянутого Дионисия о том, что, на его взгляд, полезнее всего для благоденствия государства, ответил, что есть два условия, необходимые для общественного блага, и третье, столь же обязательное.
77
Анаксагор (ок. 500—428 до н. э.) — древнегреческий философ.
78
Дионисий Первый (ок. 431—367 до н. э.) — тиран древнегреческого города-государства Сиракуз на о. Сицилия. Из сопоставления годов жизни Дионисия и Анаксагора видно, что Анаксагор умер, когда Дионисию было только около трех лет от роду, и, следовательно, беседа между ними, о которой говорит Лангуаран, не могла иметь места. Несмотря на свою степень «доктора прав», схоласт Лангуаран так же невежествен в представлениях об античном мире, как и другие действующие лица «Жакерии».
Моран (к Рено). Ты что-нибудь понимаешь?
Симон. О чем это он разглагольствует?
Оборотень. Да по-французски ли он говорит?
Брат Жан. Ближе к делу, доктор.
Лангуаран. Так вот, господин, и вы все, господа! (Обнажает голову.) Знаете ли вы, каковы эти три условия? По мнению философа Анаксагора, primo — это добрый король; secundo — плодородная почва; tertio — мир, id est [79] — доброе согласие между королем и его народом. Но, может быть, вы, господин, и вы, господа (обнажает голову), здесь остановите меня, возразив, что вышеупомянутый ученый философ Анаксагор был только нечестивый язычник, что он поклонялся ложным богам и что он был вполне, как выражаются наши учителя, римляне, toto coelo, tota via aberrans [80] в делах религии, что он не ведал установлений нашей святой матери церкви и священного учения господа нашего и спасителя Иисуса Христа. (Обнажает голову и крестится.)
79
Во-первых... во-вторых... в-третьих...
80
Всецело во всем заблуждающийся ((лат.).
Брат Жан и все присутствующие следуют примеру Лангуарана.
А потому, господин, и вы, господа (тот же самый жест повторяется до конца речи), какой же ответ дам я вам, как вы думаете, на ваше возражение?.. Доказательный. Я аргументирую так... Хм... хм... хм... Да, господин, и вы, господа, Анаксагор был, без сомнения, нечестивый язычник, и, как таковой, он обречен, подобно виноградной лозе, брошенной в огонь. Но, господин, и вы, господа! Невзирая на это, его ответ королю Дионисию, по божественному соизволению, был мудр, imo согласен со Священным писанием, и я это доказываю. Quomodo? Sic [81] . Что полезно для общественного блага? Primo — добрый король. А что говорит Священное писание? Dominator hominum, justus dominator in timore. Dei sicul lux aurorae, oriente sole, mane absque nubibus, rutilat, et sicut pluviis germinat herba de terra... [82]
81
И даже... Каким образом?.. Вот как (лат.).
82
Владыка людей, владыка праведный, подобно свету зари при восходе солнца и при безоблачном небе, сияет во страхе божием и, подобно дождям, животворит землю... (лат.)
Оборотень. Это уж чересчур!
Симон. Должно быть, он хочет нас околдовать волшебными словами.
Сивард. Если он не перестанет, я засну.
Брат Жан. Несносный говорун! К делу! К делу!
Лангуаран (продолжает среди все возрастающего шума). Secundo, говорил Анаксагор, — плодородная почва. Доказать это ничего не стоит. Разве не сказал господь Аврааму: «Благословлю потомство твое и дам ему землю Ханаанскую [83] »? Ho quid [84] Ханаанская земля, если не плодородная почва, quae revera fluit lacte et melle, ut exhis fructibus... [85]
83
Ханаанская земля — упоминаемая в Библии плодородная, цветущая земля.
84
Что такое (лат.).
85
Коя поистине обильна млеком и медом, дабы из плодов ее... (лат.)
Симон. Долой доктора!
Оборотень. Он нас заговаривает, я его прикончу.
Тома. Изрубим его, как мясо в начинку, если он не замолчит.
Брат Жан. Несносный болтун! Разве нельзя сказать в нескольких словах, в чем состоит ваше предложение?
Лангуаран. Тише, господин, и вы, господа! Я не окончил еще вступления.
Брат Жан. Ну и ступай ко всем чертям со своими вступлениями! (Белилю.) Не сможете ли вы вразумительно сказать и объяснить нам в двух словах то, чего ему не сказать и в двух десятках тысяч?
Лангуаран (Белилю ). Уйдем отсюда.
Белиль (брату Жану). Охотно. Только сперва позвольте мне от имени монсеньора герцога Нормандского спросить вас: почему вы взялись за оружие?
Брат Жан. А разве он этого не знает? Почему лев нападает на человека? Не потому ли, что человек воюет с ним? Французские крестьяне восстали против дворян потому, что дворяне обращались с ними, как с врагами.
Лангуаран. Дайте мне ответить ему. Уж я сумею довести его до quia [86] .
86
Почему? (лат.)