Жакерия
Шрифт:
Белиль. Нет, мэтр Ивен, не говорите больше ни слова... Отец! Ваш ответ справедлив. Но почему же у вас не было доверия к царственной доброте монсеньора герцога и почему вы не принесли ему жалоб? Он огорчен тем, что не знает, в чем они состоят; ведь его единственное желание — удовлетворять и малых и великих. Во Франции, как вам известно, король — всегда отец народа.
Брат Жан. Мессир рыцарь! Вы видите этот меч? В наших руках он служил возмездию; он лучше защищал наше дело, чем гусиное перо. С его помощью мы добьемся освобождения всех крепостных во Франции.
Крестьяне.
Бартельми. Мы хотим, чтобы все французы были дворянами.
Оборотень. Исключая дворян. Всякому свой черед.
Белиль. Клянусь святой мессой, досточтимый отец, у вас славный бордоский меч, и вы, кажется, умеете владеть им так же хорошо, как и пастырским посохом. Но, не в обиду будь сказано, разве нельзя было прийти к соглашению? Разве нельзя было освободить всех крепостных в королевстве без того, чтобы одна половина Франции истребляла другую?
Симон. Наконец-то мы услышали толковое слово!
Тома. Его по крайней мере можно понять.
Рено. Не мешайте ему говорить.
Брат Жан. Я вижу, к чему вы клоните, монсеньор. Но вы не заставите нас своими сладкими речами сложить оружие.
Белиль. Выслушайте меня, добрые люди! Дорогие соотечественники! Выслушайте меня и рассудите, хочу ли я обмануть вас. Монсеньор герцог предлагает вам свободно и откровенно изложить ваши жалобы. Он рассудит вас по справедливости. На все, чего вы ни потребуете, он ответит согласием. Ведь я уверен, что вы добиваетесь только справедливости.
Оборотень. Я хочу, чтобы король сделал меня бароном, а не то...
Брат Жан. Замолчи, Оборотень!
Рено. Долой барщину! Полная воля!
Крестьяне. Да, долой барщину! Общины! Воля!
Белиль. Если в этом состоят ваши требования, то они, я уверен, будут удовлетворены без труда. Когда обе стороны высказываются откровенно, то нетрудно прийти к соглашению. Лучше объясниться по-семейному, чем начинать с драки. Слава богу, вот мир и заключен!.. Добрые ли вы французы? Да. Значит, вы не хотите отдать Францию англичанам? Нет. А убивая дворян, вы убиваете своих же солдат. Это то же самое, как если пехота убивает свою конницу. Когда французские крестьяне заживут в согласии с дворянством, кто осмелится напасть на нас? Никто. У кого найдется в руках столько силы, чтобы переломить колчан с двумя дюжинами стрел? Ни у кого. Самсон или хотя бы этот вот богатырь (показывает на Оборотня) только натрут себе волдыри. А выньте стрелы из колчана, и любой ребенок порознь разломает их. Отделите мужиков от дворян — англичанин бросится на одних и легко с ними справится, потом на других и с теми покончит без труда. Живя в единении, французы могут никого не бояться, а разъединенных первый встречный может оскорблять безнаказанно.
Оборотень. Вот этот умеет говорить.
Симон. Заключим мир и будем все заодно!
Тома. Заключим мир!
Крестьяне. Мир! Мир!
Сивард. Так скоро? Трусы! Иль вы забыли, что нам предстоит
Брат Жан. Какие же гарантии дадите вы нам, что все эти обещания будут честно выполнены?
Симон. Да, это важный вопрос.
Белиль. Требуйте каких угодно гарантий... Королевское слово... Но, право же, вы смешны с вашими гарантиями. Разве не в ваших руках сила? Триста крестьян на одного дворянина... Заключайте перемирие, посылайте в Лувр депутатов — и дело уладится как нельзя лучше.
Брат Жан. Вы добиваетесь перемирия, чтобы выиграть время, собрать войско и, получив перевес, напасть на нас.
Белиль. Правду говорят, что монахи недоверчивы!.. У нас вовсе нет желания вторично браться за копья. Если угодно, не расставайтесь с оружием во время перемирия. Но только не переходите Уазу. Вот и все, что от вас требуется. Неужто это много?
Сивард. Нет, нет! Не надо перемирия! Он хочет выиграть время и лишить нас добычи, которая нас ждет.
Д'Акунья. Перейдем Уазу! Пойдем на Мо! Мы все разбогатеем!
Белиль. Этим господам хочется воевать. Я их понимаю. Они грабят не свои земли, они вытаптывают конями не свои хлеба. Они знают, что в мирное время солдат вольного отряда — тот же вор и что его ждет веревка. Хоть они и дворяне, но они ее дождутся.
Сивард. Отрубим уши этому бездельнику!
Д'Акунья. Назвать нас ворами!
Брат Жан (солдатам вольных отрядов). Стойте, господа! Я дам ему охранную грамоту.
Симон. Он говорит правду. Весь край разорен, ячмень вздорожал на два су за меру.
Бартельми. Вольные отряды все предают огню и мечу.
Моран (тихо). Они наши злейшие враги, хуже дворян.
Оборотень. Это правда: где они пройдут, там гладкое место.
Рено. Зачем было впутывать их в наши дела?
Брат Жан. Молчать, говорят вам! Англичане и французы — братья в священной Лиге общин!
Моран (тихо). Да, как Авель и Каин!
Сивард (в сторону). Они сильнее, но они мне заплатят за все.
Белиль. Ну что ж, друзья, решайте: война или мир?
Крестьяне. Мир! Мир!
Белиль. Ну, так в ожидании мира заключим перемирие на три месяца, в течение которых мы должны уладить все наши разногласия.
Крестьяне. Перемирие! Перемирие! Разойдемся по домам! Время приниматься за уборку!
Брат Жан. Я никогда не соглашусь на три месяца перемирия. Мессир посол! Вы плохо скрываете ваш умысел.
Белиль. Я человек сговорчивый. Один месяц перемирия. Вы довольны?
Крестьяне. Да, да! Вот это благородный рыцарь.
Брат Жан. Ладно... Мы соглашаемся на перемирие, но с тем, чтобы нам сдали Мо. Это будет залогом искренности ваших намерений.