Жаркая осень в Акадии
Шрифт:
А так у нас появляется шанс – небольшой, но все же… Лишь бы туда не сунул свой длинный нос «Секрет короля». Если маркиз де Брольи, который ненавидит всех русских, вмешается в наши заморские дела, то тогда все попытки удержать Новую Францию пойдут прахом.
Во рту у меня пересохло от волнения. Я взял со стола графин и налил в стакан воды. Боже мой! Почему люди, коим Господь доверил править нашей милой Францией, такие мелочные и тщеславные! Из-за их капризов и прихотей мы теряем то, что было добыто стараниями французских воинов, моряков и отважных путешественников. И ведь потерянное нам вряд ли удастся вернуть. Мне хорошо известна цепкость и алчность англичан, которые, словно их бойцовые собаки, вцепляются в добычу, и никакая сила не может их оторвать от нее.
В груди у меня закололо. Я выпил еще немного воды и прилег на диван, стараясь хотя бы на полчаса забыть обо всех моих делах и заботах. Незаметно для себя я задремал… Разбудил меня мой секретарь, который вошел в мою комнату и легким покашливанием обозначил свое присутствие.
– Мсье, только что получено
– Правильно, Симон, именно так я и велел поступать. Дайте мне письмо, и можете идти. Мне надо немного побыть одному…
Историческая справка:
«Секрет короля»
Рассказывают, что как-то раз французский король Людовик XV, не гнушавшийся самолично заниматься политическими интригами, с удивлением обнаружил, что секретные документы, которые лежали у него на письменном столе, расположены не в том порядке, в котором он их оставил. Сие печальное для монарха наблюдение заставило Людовика подыскать более подходящее место для хранения своей тайной переписки. Так появился на свет секретер, изготовить который король поручил парижскому мастеру-мебельщику Обену.
Тот со всей ответственностью подошел к порученному ему делу. Модель секретера, изготовленная Обеном в масштабе 1:9, очень понравилась Людовику. Король велел изготовить столь необходимый ему секретер, который одновременно мог выполнять функции сейфа для секретных бумаг. Правда, мастеру так и не удалось довести дело до конца. Через два года после начала работы над королевским заказом он умер, и доделал секретер его зять Ризенер.
Творение рук парижских мебельщиков обошлось королю Людовику в кругленькую сумму. Но оно стоило этих денег. При изготовлении секретера использовались редкие сорта дерева, привезенные из Южной Америки. Его украшали бронзовые накладки и медальоны, изготовленные из севрского фарфора. На трех панелях крышки имелись мозаичные аллегорические картины. Венчали же секретер двусторонние часы.
Король хранил в потайных ящичках своего чудо-секретера тайную переписку, которая получила название «Секрет короля». Точно так же называли тайную разведывательную сеть, которая действовала во Франции и за ее пределами с 1745 по 1774 год. Пик же ее задокументированной активности пришелся на период Семилетней войны.
Создал эту сеть Луи-Франсуа де Бурбон, граф де Ля Марш, герцог де Меркёр и принц Конти. Он был принцем крови – то есть семья его была связана кровным родством с королевской по прямой мужской линии – и происходила она из младшей ветви рода Конде. Дело в том, что в 1745 году у Людовика XV родилась идея уговорить короля Польши Августа II Саксонского передать свой титул принцу Конти взамен на французскую помощь в войне против австрийцев. Ведь дед принца, Франсуа Луи де Конти, был избран в 1697 году на польский трон частью шляхты, но проиграл борьбу за корону Речи Посполитой Августу I Сильному, отцу Августа II.
Идея короля была весьма авантюрной, и потому Людовик не рискнул действовать официально, по дипломатическим каналам. Он создал тайную организацию из нескольких агентов, которые подчинялись лично принцу Конти, а через него – напрямую монарху. Она-то и получила название «Секрет короля». Агенты этой сети на протяжении последующих десяти лет колесили по европейским дворам, занимались интригами и плели заговоры. В случае разоблачения король Людовик мог с чистым сердцем отречься от них – ведь они официально не состояли на службе Франции. С другой стороны, агенты «Секрета короля» действовали независимо от министерства иностранных дел и частенько вставляли палки в колеса официальной французской дипломатии. Представители Версаля в зарубежных странах часто одновременно получали распоряжения от своего непосредственного начальства и от принца Конде, причем цели и задачи, поставленные в этих документах, порой оказывались диаметрально противоположными.
В числе тайных агентов «Секрета короля» были такие выдающиеся французские дипломаты, как граф Бройли, Бретейль и Вержен. Королю Людовику нравилось водить за нос своих министров, не посвящая их в «Секреты короля», а то, что от такой дважды тайной политики страдает Франция, короля тревожило мало. Такое ненормальное ведение внешней политики в итоге и привело страну к поражению в Семилетней войне.
Следует упомянуть, что, кроме официальных дипломатов, в «Секрет короля» были посвящены явные авантюристы. Среди них был кавалер де' Еон, воспетый Валентином Саввичем Пикулем, и такая загадочная личность, как граф Сен-Жермен.
10 ноября 1755 года. Квебек
Кузьма Новиков, он же Ононтио, кузнец и представитель русских в Новой Франции
Славно мы тогда посидели у майора Габена. Я, хоть и не люблю ни вина, ни другого зелья хмельного, но не смог сдержаться от искушения и выпил вместе с французом и немцем.
Удивительное дело – за тридевять земель, в Новом Свете, собрались совершенно разные люди, для которых далекая Россия стала не чужой, а близкой и любимой.
Мсье Жером вспомнил, как он в составе русского войска ходил в поход на турок и татар под знаменами фельдмаршала Миниха. Это было, правда, уже после моего пленения французами. Потому я многие подробности тех славных дел не знал. А вот герр Крамер все это видел своими глазами. Он тоже участвовал в том походе, только по торговой части.
Ну, а потом, когда все выпили за славу русского оружия и за здоровье императрицы Елизаветы Петровны, начались разговоры, обычные в таких случаях для мужей, находящихся во хмелю. Уж больно забористое хлебное вино оказалось у Крамера – куда там всем английским и прочим виски. Всем стало хорошо, мы почувствовали взаимную симпатию и договорились запросто заходить друг к другу в гости.
Вот последнее мне было кстати. Дело в том, что сильно по душе мне пришлась сестра супруги мсье Габена. Похоже, что и та начала испытывать ко мне нежные чувства. Уж поверьте мне – жизнь среди индейцев научила меня без слов понимать настроения окружающих меня людей. Местный люд мало говорит и не любит восторженных объяснений, которыми грешат французы. Порой достаточно лишь нескольких взглядов, чтобы понять, что человек думает о тебе, и нравишься ты ему или нет. Кристина – так звали сестру Сольвейг, жены майора – была девицей скромной, умной и хозяйственной. К тому же она сильно напоминала моих земляков из далекого Кончанского. Светловолосая, голубоглазая, круглолицая, с чуть вздернутым носиком. Она неплохо говорила по-французски, хотя по ее произношению было понятно, что это не ее родной язык. И немудрено – майор рассказал мне, что свою будущую супругу и ее сестру он нашел во время похода в Швецию в 1741 году.
Тогда русские войска под командованием фельдмаршала Петра Петровича Ласси захватили и сожгли город Вильманстранд, а на следующий год, когда Россией уже правила императрица Елизавета Петровна, шведы были наголову разгромлены, и под Гельсингфорсом остатки армии короля Фредрика сложили оружие. Русские войска заняли всю Финляндию и Эстерботтен [93] . Где-то там, неподалеку от Нейшлота [94] , и находилась мыза, где жили сестрички. Война не пощадила их – мыза сгорела во время боевых действий, глава семейства умер, не пережив случившегося. Так что не удивительно, что Сольвейг и Кристина были похожи на финок и карелок. Вполне может быть, что среди их родни были не только шведы, но и представители народов, среди которых жили их предки.
93
Историческая провинция Финляндии, расположенная между Ботническим заливом и Русской Карелией.
94
Ныне Савонлинна в Финляндии.
Как рассказала мне Василиса, которая успела подружиться с сестрами, Кристине я тоже был небезразличен. Она расспрашивала у дочери обо мне, о моей жизни среди индейцев. Она даже всплакнула, когда Василиса рассказала о смерти моей жены от оспы, о наших тяжких скитаниях среди негостеприимных лесных племен.
Как оказалось, Кристина немного знала финский язык. Она была очень удивлена, когда услышала, как Василиса прочитала несколько строк из сказки про кузнеца Ильмаринена, которую я рассказывал дочери, когда она была совсем маленькой. Ведь Ильмаринен, как и я, был кузнецом. Правда, мне, при всем моем желании, вряд ли удалось сковать чудо-мельницу Сампо, которая дарила людям хлеб и достаток. Как там рассказывала мне бабушка в моем детстве:
Ильмаринен, тот кователь, Вновь на третий день нагнулся Посмотреть, что получилось На пылавшем дне горнила; Видит: Сампо вырастает, Крышка пёстрая возникла. И кузнец тот, Ильмаринен, Вековечный тот кователь, Стал тогда ковать скорее, Молотком стучать сильнее И выковывает Сампо, Что муку одним бы боком, А другим бы соль мололо, Третьим боком много денег. Вот уже и мелет Сампо, Крышка пестрая вертится: И с рассвета мелет меру, Мелет меру на потребу, А другую – для продажи, Третью меру – на пирушки [95] .95
«Калевала». Перевод Л. П. Бельского.
Василиса запомнила эти строки, которые я рассказывал ей на непонятном для нее языке. Потом я перевел ей, о чем говорится в этих стихах. Она выучила их, и я не раз замечал, как она вполголоса повторяла, думая, что я ее не слышу.
И вот когда она произнесла несколько строк на карельском языке, то у сидевших рядом с ней Сольвейг и Кристины глаза полезли на лоб от удивления. Еще бы – девушка – наполовину индианка, всю жизнь прожившая в Новом Свете, знает язык их далекой родины!
После этого случая Кристина стала на меня посматривать не только с интересом, но и с восхищением. А я ломал голову, как мне объясниться с понравившейся мне девушкой. Да и для мсье Габена, для которого я был уважаемым человеком, но не титулованным, то есть, как у них называли таких, как я, представителем «третьего сословия», мог отказать мне, если я попросил бы руки сестры его супруги. Такой брак вряд ли одобрили бы его соотечественники, которые весьма строго придерживались сословных различий.