Жаркая осень в Акадии
Шрифт:
«Неплохо стреляют, – подумал я, – хотя из-за нехватки грамотных артиллеристов все команды сводные – двое моих людей – командир орудия и наводчик, остальные с бору по сосенке – акадцы, а иногда и индейцы. Но не зря мы их обучали практически весь ноябрь, не зря…»
Я вновь поднял руку – прекратить огонь. Шотландский легион и Первая микмакская рота слаженно устремились в город, коноводы привели коней, и первые три батареи пошли за пехотой – и я с ними, – четвертая батарея оставалась здесь, на случай непредвиденного развития событий. Как сказал полковник Аскан, один из их великих полководцев – фамилия у него была вроде Сувор или чем-то в этом роде – любил говорить, что каждый солдат должен знать свой маневр. Так их и учили – и это очень хорошо работало.
Мы три дня подряд репетировали это нападение в Кобекиде, там, где стена была уже повалена, и за столь короткое время все-таки добились неплохих результатов. Судя по тому, что и с другой стороны – там Второй дивизион и отряд де Буаэбера – пушки также замолчали, похоже, план наш увенчался полным успехом.
Спасибо тому, кто нарисовал столь хороший план окрестностей этого города, построенного росбифами в качестве новой столицы завоеванной ими Восточной Акадии! Этот человек, кем бы он ни был, еще и обнаружил, что пушки оставались только на цитадели – все остальные были переправлены в Кобекид (и некоторые из них сейчас «украшают» наши лафеты). И разведал подходы к стенам через лес – именно таким образом и мы, и наши коллеги с восточной стороны города смогли свалиться неприятелю, по словам полковника Аскана, как снег на голову.
Да, насчёт снега. Сразу после взятия Кобекида пошел снег, и снегопад прекратился лишь вчера утром. Хотя расстояние от Кобекида до Галифакса – менее ста километров, или, в более понятных мне цифрах, двадцати пяти парижских лье, идти пришлось по довольно-таки глубокому снегу. Спасибо мсье Новикову за эти лафеты-сани, и спасибо ремесленникам, изготовившим такое количество лыж и снегоступов – без них никакого штурма Галифакса у нас бы не получилось, мы бы просто до него не дошли. А чем позже мы пришли бы к этому городу, тем больше возможностей было бы у проклятых англичан доставить дополнительные орудия, боеприпасы и в первую очередь солдат – гавань-то незамерзающая, это вам не Красное море и не залив Фюнди.
Конечно, вряд ли неприятель ожидал каких-либо активных действий с нашей стороны. Ведь военная наука говорит о том, что зимой солдаты уходят на зимние квартиры и ждут поздней весны – когда можно двигаться вперед без того, чтобы вязнуть либо в снегу, либо в грязи. Но русским, как оказалось, снег нипочем. Не только артиллерия, весь обоз поставлен на сани с широкими полозьями – и со съемными колесами на случай, если снег растает. А у солдат на ногах – лыжи, позволяющие двигаться даже быстрее, чем обычно пешком. Да и одеты они в одежду из теплого войлока, на ногах – ботинки с толстой подошвой и шерстяные носки, на головах – меховые шапки, а когда еще сильнее похолодает, для всех есть шубы; сейчас их не носят, потому что они все-таки несколько сковывают движение.
Лес вокруг стен города росбифы вырубили примерно на сотню британских ярдов – это около девяносто двух метров, если пользоваться русской системой измерений, или пятидесяти туазов, если считать по старинке. У нас было более чем достаточно места, чтобы установить орудия за первыми же деревьями и ударить по стенам прямой наводкой – особенно если с той стороны не окажется артиллерии. Конечно, могло быть, что наш неизвестный разведчик не получил всей полноты картины, и пушек на самом деле больше. Но у них те же проблемы, что и у нас – как переправить пушки к тому участку стены, где идет штурм? Ведь нужно подогнать лафеты, снять орудия с башен, водрузить на эти самые лафеты – а потом? Снега с той стороны стен вряд ли меньше, чем у нас, а санных лафетов у них определенно нет; я вообще про такие не слыхал, пока их не увидел в Порт-ля-Жуа.
Мы вошли в город, не встретив вообще никакого сопротивления. Сказать честно, он меня разочаровал – от стен до первых домов было не менее ста пятидесяти или даже двухсот метров, наверное, строили «на вырост». Сами дома были невзрачными деревянными избушками. На плане была обозначена центральная площадь, но…
До первых домов было не менее ста пятидесяти метров, и мы развернули пушки и приготовились к продолжению боя, пока пехота продвигалась вперед. Но пострелять нам так и не удалось – к нам по колено в снегу медленно брели трое, один из которых нес огромный белый флаг. Русский по имени Мага – именно он командовал нашим отрядом – приказал:
– Без приказа не стрелять!
После чего он пошел к ним в сопровождении двух других офицеров.
14 декабря 1755 года. Луисбург
Генрих Краузе, шпион на службе короля Пруссии Фридриха II
Служба королю – самая трудная служба. Но она хорошо оплачивается, да и расположение такого монарха, как Фридрих II, тоже многого стоит. Потому-то я, что называется, из кожи лез, чтобы найти таинственных русских, которые так заинтересовали прусского короля.
Скажу откровенно, меня в таких трудных делах привлекают не только деньги. Конечно, без них тяжело живется на белом свете, но их я, в конце концов, мог бы зарабатывать простым, вполне законным путем. Больше, чем звон монет, мне доставляет удовольствие азарт поиска. Поручил мне король найти русских, и я их найду, чего бы мне это ни стоило. Пусть даже для этого мне и пришлось отправиться на край света.
Будь у меня время, я бы объехал разные порты, дабы попытаться узнать хоть что-нибудь о коммерсанте Михеле Крамере, который когда-то жил в Петербурге, а потом неожиданно ощутил страстное желание к перемене мест и отправился в Новый Свет. Но времени-то у меня как раз и не было, и я отправился в свободный ганзейский город Гамбург. Он торговал со всей Европой, и оттуда я надеялся найти корабль до одного из западных французских портов, таких, как Брест или Бордо, чтобы затем уйти в Луисбург.
Был у меня в Гамбурге один знакомый. Звали его Шарль Микё, и родился он во французском Бордо. Несколько лет назад он перебрался в Квебек, а два года назад обосновался в Гамбурге, где женился на дочери местного купца, Беренда Роозена, заодно сменив имя и фамилию на Карла Михеля и, по слухам, перейдя из католичества в меннонитство. Официально он работал в конторе своего тестя и звезд с неба не хватал, но мне было доподлинно известно, что занимается он контрабандой и в этом деле весьма преуспел – если честно, я имел с ним кое-какие дела, но не буду вдаваться в подробности. Так что перед тем как отправиться в порт, я решил навестить Шарля, пардон, Карла.
Тот встретил меня достаточно дружелюбно, даже открыл бутылочку неплохого вина из своих родных мест. И когда мы выпили за здоровье его семьи, он посмотрел на меня, чуть склонив голову набок:
– Анри, дружище, ты же не только за этим приехал ко мне, чтобы выпивать в моей компании?
Я рассказал ему, что я ищу там некого Крамера, не вдаваясь, впрочем, в подробности. Тот усмех нулся:
– Если это тот самый Мишель Крамер, который до того жил в России, то я его хорошо знаю. У него контора в Квебеке. И я с ним не раз имел дело.