Жаркая страсть
Шрифт:
— Ты не сказал «сражение за то, чтобы она изменила мнение». Не веришь, что сумеешь это сделать. Еще одно маленькое, но важное отличие.
— Да, но такое сражение заранее проиграно! Ей я не могу приказывать. Могу только просить и молиться, чтобы она мне поверила. И чтобы когда-нибудь взглянула на меня благосклонно. И поэтому я с благодарностью приму любой совет. Это не поле брани, где мы приобрели немалый военный опыт.
— Ты прав, — вздохнул Деверелл.
Оба надолго замолчали. Наконец Деверелл улыбнулся:
— Нашел! Сделай
— О да, это она, Боадицея, — фыркнул Джек.
Деверелл недоуменно нахмурился, но тут же, все поняв, ухмыльнулся. Джек медленно осушил бокал.
Деверелл прав. Итак, какой выходки Боадицея не может от него ожидать?!
Глава 17
— Добрый вечер, леди Клэрис.
Леди Уинтеруистл, семидесятилетняя сплетница, устремила на Клэрис недружелюбный взгляд пуговичных глазок.
— Какая неожиданность снова видеть вас! Вот уж сюрприз!
Она посмотрела на леди Давенпорт, от которой только что отошли Джек и Клэрис.
— И в такой компании!
Джек мгновенно насторожился, однако Клэрис лишь слегка подняла брови, поздоровалась, представила его и осведомилась о здоровье дочери ее милости.
Леди Уинтеруистл даже растерялась — у нее отняли добычу. К удивлению Джека, она перевела взгляд с него на леди Давенпорт:
— А… понимаю…
В последнем Джек сильно сомневался. Но, судя по выражению его лица, та уже успела сделать кучу выводов.
— Ваши тетушки привыкли воображать, будто могут совершить невозможное, — почти злорадствуя, прошипела она. — Бьюсь об заклад, во все это вас втянул Давенпорт.
Ткнув напоследок в него пальцем, леди Уинтеруистл отвернулась. Правда, бросила напоследок:
— Вы гораздо глупее, чем я думала!
И тут терпение Джека лопнуло. Однако Клэрис сильно сжала его руку.
— Нет. Она того не стоит.
Джек всмотрелся в ее лицо. Клэрис казалась абсолют-но. безмятежной.
Заметив в его глазах недоумение, она вздохнула и отвела взгляд:
— В обществе немало ей подобных. После вчерашней ночи слухи уже успели расползтись, и у сплетников было время отточить коготки. Лучший способ справиться с ними — игнорировать каждое слово.
По ее настоянию они прошлись по бальному залу леди Максуэлл. Ужин у леди Мотт был куда менее многолюдным, и хотя многие действительно были поражены появлением Клэрис, никто не сказал ей дурного слова. Однако здесь было полно народу, и не все были рады видеть Клэрис. Джеку оставалось лишь наблюдать и оценивать каждый кивок: некоторые были скрупулезно вежливы, некоторые — настороженны, и очень немногие — искренне дружелюбны.
Оказалось, что леди постарше цепенели при виде Клэрис. Однако никто не посмел оскорбить ее. Оскорбить Олт-вуд на глазах у всего света означало совершить нечто вроде социального
— Очень непохоже на тебя — подставлять другую щеку, — пробормотал он наконец.
Глаза Клэрис весело искрились.
— Никто из них вот уже семь лет как не способен вывести меня из равновесия. Даже тогда я отчасти понимала, что побуждало их травить меня. Те, кто был готов распять меня за отказ выйти замуж за человека, выбранного отцом, когда-то не осмелились сделать то, что сделала я. Вот она, цена, которую приходится платить за возможность показать другим, чего они могли бы добиться, если бы были достаточно сильны духом. Поэтому мое присутствие здесь, в кругах, к которым я принадлежу по праву, многим кажется святотатством. Для них мое изгнание было достойным наказанием. Они не вынесли бы мысли о том, что мне не пришлось платить за свое неповиновение.
Клэрис горько усмехнулась:
— Но если считаешь мою реакцию необычайно слабой, подумай о том, что они испытывают. Для них хуже всего на свете сознание того, что их осуждение не способно никоим образом меня коснуться. Что я не позволю им управлять моей жизнью, что они не в силах причинить мне зло.
Джек не сразу понял, насколько она права, но тоже сжал ее пальцы:
— Прости, мне не следовало сомневаться в тебе.
Взгляд, брошенный на него, был достоин истинной Боадицеи:
— В этом отношении… думаю, не следовало.
Они нашли Олтона и Сару и провели десять минут в их обществе. Вскоре за ними пришел Роджер и повел знакомиться с теткой Элис. Поскольку Мойры сегодня не было, они воспользовались моментом, чтобы укрепить связи с семейством Элис.
Потом они гуляли по залу, иногда останавливаясь и заводили с кем-нибудь разговор, но только в том случае, если кто-то к ним подходил.
Они не стали танцевать на балу леди Максуэлл, — там было полно энергичных молодых леди и их партнеров, настоящая толкотня, — но здесь, как только раздались первые аккорды вальса, Джек взял Клэрис за руку, извинился перед двумя леди, с которыми они беседовали, и увлек в центр зала.
Обняв за талию, он закружил Клэрис в вальсе.
У Клэрис закружилась голова. Близость Джека пьянила. Вся окружающая реальность куда-то исчезла. Осталось лишь одно притяжение — теплое, живое, странно ободряющее. Утешительное.
Джек был с ней. Они были вместе. Все остальное не имело значения.
Музыка смолкла. Клэрис тихо вздохнула, возвращаясь в действительность, в бальный зал и к любопытствующей толпе, которой не терпелось ее допросить.
Улыбаясь своей холодноватой улыбкой, Клэрис прогуливалась с Джеком по залу. Мойра затерялась где-то среди гостей, и это лишь усугубляло решимость Клэрис доиграть свою роль до конца.