Жаркие ночи, тихие дни
Шрифт:
Каждый день Джек проживал с сожалением о том, что не был способен повлиять на определенные ситуации и людей. И все же он позволит Мэдди уехать, не споря с ней. И если он думает таким образом, то все становится очевидным. Мечтать приятно, но между ним и Мэдди нет ничего, кроме мечтаний. Она не принадлежит этой местности. На ее пути слишком много препятствий, чтобы остаться здесь, хотя она и любит Боу и желает быть с ним.
Очевидно, у Джека сложилось такое же мнение. Когда он снова посмотрел на Мэдди, выражение его лица было невыразительным.
—
Взгляд Мэдди упал на Библию, стоящую на полке у него за спиной, и ей вспомнилась хорошо известная притча.
— Предположим, что я осталась. Мы с Боу стали еще ближе друг другу… — Она умолкла, и он резко кивнул. — Если бы ничего не получилось и я решила бы уехать, ты согласился бы на совместное опекунство?
Казалось, Джек увеличился в размерах, словно потусторонняя сила, набирающая неизмеримую мощь. Но как только у Мэдди возникло такое ощущение, из тела Джека ушло напряжение, но вместо него стало заметным его иное качество.
Горделивое упрямство.
— Нет, — сказал он голосом, в котором даже не было намека на раскаяние. — В том, что касается Боу, я никогда не уступлю.
Глава 12
Джек пребывал в дурном настроении.
Две ночи назад они с Мэдди пришли к пониманию.
Он попросил ее остаться, но она заявила, что не может изменить образ жизни. Почему он этому удивился? Девушку можно вырвать из городской среды, но…
Он пришпорил Геракла, и он пустился в быстрый галоп.
Черт побери, лучше скорее забыть Мэдди.
Когда он въехал во двор, начало рассветать. Он так сильно натянул поводья, а конь так резко затормозил, что поднял копытами клубы красной пыли, которая наполнила легкие Джека.
Если бы ему повезло, он пропустил бы ранний отъезд Мэдди. Так было бы лучше. Все, что следовало сказать, уже сказано. У Джека остается Боу, воспоминания, ранчо. Если ему следовало попрощаться с ней… Черт побери, он попрощался заранее!
Он похлопал Геракла по боку, и тот медленно пошел на конюшню.
Обернувшись, Джек увидел Мэдди у основания лестницы. Джинсы, белый топ, светлые волосы, обрамляющие безупречно красивое лицо. Она была настолько красива, что Джек едва перевел дыхание.
Придя в себя, он сильнее нахлобучил шляпу и зашагал вперед.
— Спасибо, — сказал он официальным тоном, — за то, что была с Боу, когда он нуждался в тебе.
— Спасибо, — таким же тоном ответила она, — за то, что позволил мне остаться.
Оба не отрываясь смотрели друг на друга. Казалось, что первый, кто отведет взгляд, погибнет. Или так было потому, что они окончательно расставались. Джеку не давало покоя безумное желание внести Мэдди в дом и держать ее взаперти до тех пор, пока она не согласится остаться. Сто лет назад он бы поступил именно так.
Он все еще размышлял об этом, когда послышался шум мотора. Подъезжало пыльное желтое такси.
На верхней ступеньке лестницы появилась Кейт, держа ребенка одной рукой. Она спускалась с таким видом, будто исполняла похоронный ритуал. Меньше всего Джеку хотелось, чтобы такси затормозило у дома в тот самый момент, когда к ним подойдет Кейт.
Она приложила все силы, чтобы заставить себя улыбнуться:
— Малыш Боу хочет попрощаться.
У Мэдди задрожали ноздри, на глаза навернулись слезы, но она выдавила улыбку и коснулась бледной рукой щеки ребенка, затем поцеловала его.
— Будь хорошим мальчиком, дорогой Боу. — Джек услышал, как она едва слышно прибавила: — Помни меня.
Не взглянув на Джека, она повернулась к открытой дверце такси и уселась в салон. А потом она уехала. Не оглянувшись. Ни разу.
Кейт с сочувствием посмотрела на Джека, а тот лишь тихо что-то проворчал. Ему хотелось взять Боу у Кейт, утешить его, почувствовать единение с ним, но он не был уверен, что это следует делать прямо сейчас.
Вместо этого Джек рванул вверх по лестнице. Войдя в свою комнату, он с такой силой захлопнул дверь, что задрожали стены. Фотография на комоде покачнулась и упала на пол. На деревянный пол упало и обручальное кольцо, звонко подпрыгивая. Затем оно упало к сапогам Джека.
Раскаленная стрела пронзила его сердце, и он вздрогнул. Сгорбившись, Джек прижал ладони к саднящим глазам. Ему хотелось заорать, пробить кулаком дверь насквозь.
Он хотел вернуть то, что потерял.
Прерывисто вздохнув, он присел на корточки и поднял с пола обручальное кольцо. Золотое украшение казалось теплым и родным…
Джек не знал, сколько времени просидел на краю кровати, держа в руке кольцо и предаваясь воспоминаниям. Когда Кейт постучала в дверь и спросила, как у него дела, он сказал, чтобы она не беспокоилась.
Решительным жестом он расстегнул цепочку на шее. Пройдя через комнату, Джек поднял с пола фотографию и открыл выдвижной ящик комода. Закрыв глаза и лелея воспоминания, он поцеловал фото в рамочке и убрал его вместе с двумя кольцами с глаз долой.
Глава 13
Мэдди дозвонилась до отца как раз в тот момент, когда по громкоговорителю в местном аэропорту объявили о начале посадки на ее рейс.
В телефонной трубке раздался размеренный голос.
— Мэдисон, ты сказала, что это срочно. Я хотел позвонить тебе раньше… — Послышалось шуршание перекладываемых документов. — Я занят.
В понедельник она оставила сообщение о том, что не знает, когда вернется. Она нужна ребенку, а ее отцу следует подыскать ей замену на организацию рекламной кампании фирмы «Обувь и аксессуары «Помпадур».
— Пап, мне нужно уволиться.
— Я уже об этом позаботился. Фирмой «Помпадур» займется Гевин Шиди.
— Я хочу уволиться из «Тайлер эдвертайзинг». — Мэдди поджала губы, когда молчание отца затянулось.