Жажда смерти

Шелестов Кирилл

При последних словах тишина сделалась полной. Все замерли. Воздух между нами стал таким густым, что, казалось, его можно было потрогать руками.

— Готов допустить, что подобная команда существует и у Васи, — договорил я.

— У меня-то откуда?! — возмущенно выдохнул Вася.

В том, что он говорит правду, я не сомневался. Последнюю фразу я добавил только из присущего мне уважения к начальству. Если бы я обвинил в желании убить друг друга только Храповицкого и Виктора, получилось бы, что к Васе я отношусь не столь серьезно.

—

Мне кажется, что прежде всего вам необходимо разоружиться. — Хотя я сильно волновался, я старался говорить буднично, чтобы не спугнуть их неверной интонацией, потому что понимал, как много зависит от того, сумею ли я их убедить. — И не просто дать слово или даже поклясться. Все равно в это никто не поверит. Вы должны объявить об этом вашим наемникам и передать все сведения о них Савицкому. Чтобы он взял под контроль их действия и мог при необходимости в любую минуту доложить каждому из вас, что нашей жизни ничто не угрожает.

И вновь ответом мне была тишина. Я видел, что эта идея вызывает у них внутреннее сопротивление. Они опасались разоружаться.

— Есть другой вариант, — настаивал я. — Если вы считаете нужным сохранить этих ребят для каких-либо действий против наших внешних врагов, то вы обязаны их объединить. И передать в распоряжение Володи.

— Нормально! — ядовито отозвался Виктор. — А почему, например, не мне? Или хотя бы не Васе?

— Не надо мне ничего! — испуганно замахал на него Вася руками. — У меня своих забот хватает! Еще вашими киллерами командовать!

— Володя наш общий начальник, — нажимал я. — Если мы ему не доверяем, нам остается только немедленно разбежаться. Со дня на день он уйдет на «Транс-газ». Ты, Виктор, останешься руководить здесь. Наверняка будут возникать проблемы в работе. Если они начнут усугубляться взаимными подозрениями, в которых мы уже задыхаемся сегодня, то ты отлично понимаешь, во что это выльется завтра.

Виктор хмыкнул, вразвалку прошелся по комнате, плюхнулся на диван, сложил руки на груди и прикрыл веки. Затаив дыхание я ждал. Храповицкий, подавшись вперед, тоже не отрывал от него колючих глаз.

— Ребята, я прошу вас! — не выдержал Вася. Наконец Виктор откинулся назад, лениво потянулся и зевнул. Или притворился, что зевает. Потом обвел нас по очереди хитрым взглядом.

— Ну, что вы, мать вашу, вытаращились? — беззлобно выругался он. — Навалились всей кучей на одного. Пользуетесь, гады, что все так совпало. Ладно, Вова. Принимай пополнение. Отдаю тебе своих штурмовиков без всяких условий. Безоговорочно капитулирую. Только увольнять парней сейчас я считаю глупым. Их кто-нибудь подберет и против нас же использует.

Лицо Храповицкого прояснилось. Он выдохнул и сразу расслабился, обмяк.

Вася за стойкой издал победный клич.

— По такому поводу надо выпить! — объявил он. — Вот это, я понимаю, по-партнерски. А то прямо не знаешь, куда деваться! Хоть волком вой!

Он разлил коньяк в рюмки

и, обойдя нас, подал каждому.

— Даже не вздумай отказываться! — прикрикнул он на меня, заметив мое движение. — Если уж даже по такому случаю не выпить, то это уж, блин, совсем на фиг!

5

Дверь неожиданно распахнулась, и к нам ворвался красный и растрепанный Плохиш, бесцеремонно нарушив идиллическую картину братания.

— Вы че, прячетесь? — возмущенно накинулся он на нас. — Еле вас отыскал! Сами позвали. А потом загасились. Охрана ваша молчит! Звоню вам — никто не отвечает! От меня-то чего шухариться? Я че, в натуре, замусоренный, что ли?

Его пухлые щеки забавно тряслись, редкие волосы топорщились.

— С Пашкой-то как, а? Труба, в натуре! — без всякого перехода запричитал он. — Ладно еще, живой! Считай, хорошо отделался, повезло. Там, говорят, так рвануло, что машины вокруг разлетелись. Жалко человека. С каждым из нас может случиться. Главное, вот так ездишь везде, дела делаешь, а тебя, может, уже пасут. Бах — и нету тебя! Дайте выпить скорее, а то у меня крыша едет.

Он подбежал к столу, плеснул себе коньяку, передумал и налил в другой бокал виски.

— Ну, за Пашу, — провозгласил он. — Чтоб скорее поправлялся! И чтоб с нами никогда такого не случалось.

Он выпил залпом.

— Фу, гадость какая! — сморщился он, помахав ладонью перед лицом. — Надо съесть что-нибудь срочно.

Он схватил руками что-то со стола и принялся торопливо жевать.

— Ты откуда такой взмыленный? — спросил Виктор Добродушно.

Мне показалось, что после его примирения с Храповицким ему самому полегчало. Вася только что не прыгал от радости. Храповицкий выдерживал характер и пытался вести себя как ни в чем не бывало, но и он заметно потеплел.

— Да из прокуратуры! Два часа держали. Только-только отпустили, и я сразу к вам. Чуть не закрыли. Ладно, хоть я теперь чиновник, а то, в натуре, кранты! Килограмма на два похудел как пить дать, — невнятно посетовал он с набитым ртом. — Вот менты привычку взяли! Только кому-нибудь кукушку пробьют, сразу мне ласты крутят! А я уж, считай, государственный человек! Забыл, в натуре, когда анашу курил, не то чтобы там по стрелкам мотаться!

— А что ты делал в прокуратуре? — поинтересовался Храповицкий.

— Так я же последний, кто его видел перед этим взрывом, — пояснил Плохиш. — Мы там у меня сидели, обедали. Выпили, дела порешали. А потом он уехал. Его водила, как только оклемался, сразу про меня настучал. Ну, меня и дернули прямо из дома. Трясли — спасу нет! У мусоров ведь какая логика? Если он от меня уехал, значит, это я его и грохнул! Я говорю: слышь, волки, если это я ему такую подлянку забубенил, то зачем я ему деньги перед этим давал? Я бы их лучше себе оставил! Выживет он, нет, неизвестно. А бабки-то не вернешь уже!