Жажда смерти
Шрифт:
— Вы что делаете? — заскулил он. — Я вам штрафные санкции за это выставлю!
— Засунь их себе знаешь куда? — огрызнулась она. — Мразеныш долбанный! А ну катись отсюда!
Она властно махнула рукой и прибавила пару фраз, от которых даже у Плохиша отвисла челюсть.
Костя на цыпочках метнулся к выходу. Его помощник забился куда-то в угол.
— А теперь с бизнесом закончили, можно и разговеться, — сообщила она как ни в чем не бывало.
— Вам помочь? — к ней рванулись сразу два официанта.
—
Она щедро наложила себе в тарелку различных закусок и вооружилась вилкой и ножом.
Гости смотрели на нее с обожанием. Особенно наслаждались близостью к звезде Ольга и Анжелика, предвкушая, как потом будут рассказывать об этом подругам.
— Я так люблю, как вы поете, — светски протянула Елена Лисецкая.
— Да ладно, — отмахнулась Кривоносова. — Раньше, бывало, голосила. А сейчас на одном мастерстве выезжаю. Мастерство-то не пропьешь.
Она принялась за еду.
— Можно ваш автограф? — застенчиво краснея, спросила жена Николаши, доставая из сумочки заранее припасенный диск, на обложке которого была напечатана свадебная фотография Кривоносовой и Пажова, приторно отретушированная.
Кривоносова что-то небрежно черкнула на диске золотой ручкой, которую заботливо протянул ей Вася, и, кинув взгляд на фотографию, вспомнила про мужа.
— А где же Кеша? — осведомилась она с набитым ртом. — Чего он там застрял? Пусть его приведут.
Прятавшийся за спины помощник Кости опрометью кинулся за Пажовым.
3
Пажов, томно покачиваясь, вплыл в зал через несколько минут. Он вновь переоделся и сейчас был в длинном сюртуке с подложными плечами и узких брюках, обтягивающих его полные ляжки.
— Эллочка, ты уже здесь? — с высокими жеманными интонациями заговорил он. — Что ж ты меня не дождалась?
— Да ты пока ресницы накрасишь, два часа пройдет! — проворчала она.
— Ты меня в краску вгоняешь, — ответил он, кокетливо прикрывая глаза рукой и косясь из-под ладони в сторону смазливого танцора кордебалета.
Народ с удовольствием прислушивался к диалогу звездной пары.
— Съесть, что ли, что-нибудь? — продолжал Пажов. Он вопросительно посмотрел в сторону жены, словно прося у нее разрешения.
— Куда тебе есть-то? — мрачно хмыкнула она, окидывая его критическим взглядом. — И так штаны на тебе лопаются.
— А ты сама разве не на диете? — обиженно отозвался он.
— В гробу я видела эти диеты! — бесцеремонно заявила она. — Меня народ и толстую любит. Чтоб я еще в еде себе отказывала?! Да я лучше потом на операцию лягу, чем голодом себя морить буду. Ты за меня не переживай! Со мной все в полном порядке. Это у тебя, друг мой, все через задницу!
От
— Я предлагаю тост на нашу великую певицу! — галантно провозгласил Храповицкий.
Гости потянулись чокаться к Кривоносовой.
— Ну, а теперь танцевать! — объявил Лисецкий, когда все выпили.
Оркестр послушно заиграл вальс. Мышонок встрепенулась и шагнула к губернатору.
— Разрешите вас пригласить, — радостно пропищала она, поспешно одергивая складки на длинной юбке своего платья. — Первый танец — мой!
— А вот про это, милочка, забудь! — холодно отрезала Елена Лисецкая. — Иди поищи себе другого кавалера, более подходящего. И не заставляй меня повторять. Я ведь таких, как ты, знаешь сколько на своем веку перевидала?
От неожиданности Мышонок замерла на месте, беспомощно хлопая глазами.
— Это правильно, — насмешливо поддержала Елену Кривоносова. — Учить надо молодежь хорошим манерам. А то так и Кешу уведут, — подмигнув, прибавила она, понижая голос.
Мышонок чуть не плакала. Дрожа от публичного оскорбления, она метнула взгляд на Лисецкого, ища поддержки, но тот только ухмыльнулся и цинично щелкнул языком.
— Ревнует, видишь, — снисходительно пояснил он Мышонку, кивая на Елену. — Ну, ничего. Как нибудь в другой раз.
— Я тебе дам в другой раз! — ядовито пообещала Елена. — Ловелас нашелся!
Губернатор засмеялся, довольный, подхватил ее и неуклюже закружил в танце. Раздавленная «королева красоты», спотыкаясь, попятилась к своим соперницам, которые наблюдали за этой сценой с нескрываемым злорадством и оживленно шушукались.
Решив, что с меня хватит, я отошел от их стола и направился в угол, где стояла Диана, окруженная своей компанией. Меня давно подмывало это сделать.
Однако дойти я не успел. Меня перехватили Пономарь и Плохиш.
— Что, сбежал от начальства? — понимающе толкнул меня в бок Плохиш. — Да оно и правильно. Че там делать, в натуре? Ни поесть, ни выпить, ни матом выругаться.
Очевидно, он не знал худшего наказания, чем эти. В отличие от него, Пономарь явно страдал оттого, что его не позвали за губернаторский стол, низведя тем самым до ранга Плохиша и прочих. Он бросал неприязненные взгляды на Виктора и Храповицкого и пребывал в скверном настроении.
— Да просто скажи, что Андрей с Лисецким друг друга не выносят, — возразил он Плохишу. — Брось ты с ним цапаться, Андрей! Что ты героя из себя строишь? Он — губернатор. А ты кто? Раздавит и не заметит. Все равно ты ничего этим не добьешься! А проблем себе наживешь. Я тебе как друг говорю.