Жажда смерти
Шрифт:
Все с облегчением засмеялись. Не потому что шутка была удачной, а потому что она разряжала напряжение.
— При чем тут обезьяна? Я вам про налоговую твержу, а вы даже слушать не хотите!
Видя, что Пахом Пахомыч чуть не плачет, Храповицкий сжалился и обреченно вздохнул.
— Ладно, рассказывай, что там у тебя приключилось.
— Налоговая проверка у меня, вот что! — приободрившись, заговорил Пахом Пахомыч. — Вчера днем заявились. В мой головной офис. Толпа целая. Часов пять в бумагах рылись, работать не давали. Документы изъяли по всем
— Денег, что ли, не мог им дать? — усмехнулся Виктор. — Они, поди, за этим и пришли. Как будто первый раз с инспекцией дело имеешь.
— Да не инспекция, а полиция! — оскорбленно поправил Пахом Пахомыч. Видимо, то, что им заинтересовалась столь важная организация, при всем его смятении, придавало ему значимости в собственных глазах. — Они денег не берут.
— Это кто же тебе сказал? — состроил гримасу Виктор и покачал головой. — Вот, жмот, ей-богу.
— Да что там у тебя проверять-то? — недоумевал Вася. — Три бутылки водки, пять пачек сигарет? Что они вообще тебе сказали?
— Сказали, что по оперативной информации, — топорща усы, ответил Пахом Пахомыч. Васина оценка возглавляемого им бизнеса его задела. — А обороты у меня очень даже большие. Они, кстати, не товар проверяли, а бумаги! Говорят, все перетрясут. Все наши фирмы, какие на меня записаны. И турбазы и рестораны наши. А со мной вообще как с собакой обращались. Как будто я вор какой.
— Ну, то, что ты вор, у тебя, допустим, на роже написано, — рассудительно возразил Храповицкий. — Но все равно, как-то странно. Почему именно у тебя?
— Стукнул кто-нибудь, — пожал плечами Виктор. — Он же сам говорит, что бухгалтерша забеременела. Поди, от него же и залетела. А он за алименты удавится. Так ведь, Пахомыч? Вот она и донесла. Меньше надо баб брюхатить!
— Никого я не брюхатил! — взвился Пахом Пахомыч. — У меня и так дел полно.
— Это Гозданкер! — сказал я вслух. Все посмотрели на меня с удивлением.
— Это рука Гозданкера, — повторил я уверенно. — «Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Так, кажется, в народной частушке пелось?
— Окстись, Андрей, — ахнул Храповицкий. — Кому нужен этот дуремар? — он кивнул в сторону Пахом Пахомыча. — Гозданкер прислал бы полицию к нам! Зачем ему время терять на такие боковые варианты?
— Они и придут к нам, — возразил я упрямо. — Это только начало.
— Да брось, не выдумывай! — отмахнулся Виктор. — С такой ерунды не начинают.
— Нас же предупреждали, что весной Гозданкер нырял в Москву, — напомнил я. — В «Русской нефти» крутился. Пытался через них на налоговую выйти.
— А потом с «Русской нефтью» встречался Лисецкий и дал им отбой, — поморщился Храповицкий, недовольный моим упорством. — Да когда это вообще было! Ты еще вспомни, как Зимний дворец брали! С тех пор все тысячу раз переменилось. Лихачев-то поумнее Пахомыча будет. Кто его назначал? Губернатор. И переназначать будет тоже губернатор. А губернатор — это кто? Это мы! Мы же не сами по себе работаем. Лихачеву на нас лезть — все равно что против ветра плевать. Гозданкер нас
— Я согласен с Андреем, — вдруг заявил он каким-то неестественно тонким голосом. И повторил уже громче: — Это неспроста. Я сейчас немного со стороны всю картину вижу, поскольку в другом месте сижу. И чувствую, как вокруг нас напряжение нарастает. Может быть, вам это незаметно. А я-то с разными людьми общаюсь. Все только и говорят, что о нас. Свалим мы Покрышкина или нет? Что нам подстроит Гозданкер? Что с нами сделают, если Лисецкий на выборах провалится?
Он выглядел очень встревоженным.
— Вот ты ерунды наслушался! — фыркнул Виктор. — Чувствуется, делать тебе в мэрии нечего! К чему эта паника?
Сырцов смутился.
— Я не паникую, — начал оправдываться он. — Просто дополнительные меры никогда не помешают.
— О чем ты говоришь, какие меры? — принялся снисходительно уговаривать его Храповицкий. — У одного из наших директоров, не самого важного, идет проверка. Обычная история. В глазах налоговых служб он просто мелкий коммерсант. Что мне, к губернатору бежать по этому поводу? В Москву лететь? В президентскую администрацию? Разве что утопить Пахом Пахомыча в канализации? — он подмигнул нам. — А что? Хороший план. Концы в воду.
— Так всегда, — мрачно пробубнил Пахом Пахомыч. — Я за вас горой стою, а вы в ответ палец о палец не хотите ударить. Конечно, — прибавил он с горечью. — Если я вам всего лишь мелкий коммерсант...
— Да ладно, — перебил его Храповицкий. — Не переживай. Коммерсант все-таки лучше обезьяны. Что-нибудь придумаем. Завтра поговорю с генералом.
— Может быть, мне с ним повидаться? — предложил я. — Мы с ним когда-то неплохо ладили.
Несколько лет назад, когда Лихачев, уйдя из КГБ, возглавил налоговую полицию, он остро нуждался в информации и поддержке прессы. За этим он обратился ко мне, ведь я тогда был независимым издателем двух дерзких и популярных газет. Причем генерал приехал ко мне сам. Тронутый таким проявлением демократизма, я обещал ему помочь, и одно время мы довольно часто встречались, обмениваясь сплетнями.
С началом моей работы у Храповицкого наши чаепития сошли на нет, но мы виделись на официальных мероприятиях и общались как старинные приятели, у которых есть общий секрет. Так было вплоть до последних событий.
— Да не надо, — отмахнулся Храповицкий. — Я сам все решу.
На этом мы и расстались.
Но на следующий день переговорить с генералом Лихачевым Храповицкому не удалось — по причине того, что следующий день был воскресенье, и тревожить генерала по таким пустякам представлялось неудобным. А в понедельник шеф вновь улетел в Москву с губернатором. И налоговые проверки у Пахом Пахомыча продолжились.