Жажда смерти
Шрифт:
Плохиш считал своим долгом в присутствии губернатора каждый раз изображать смущение и некоторую робость. Не то чтобы он побаивался Лисецкого — с момента назначения Плохиша на аграрный проект они встречались часто и общались подолгу. Но он считал, что излишняя почтительность не повредит. Что Лисецкому она нравится. Лисецкому, кстати, и нравилось.
— Да проходи, проходи, — весело прервал его Лисецкий. — Я с тобой посоветоваться хотел.
Круглая физиономия Плохиша немного вытянулась. Советчиков у губернатора хватало и без него. Он сел
— Скажи-ка мне, Плохов, — издалека начал губернатор, — что ты думаешь насчет этой истории с Володей Храповицким?
Вопрос застал Плохиша врасплох. Он на секунду растерялся. Губернатор ждал.
— Серьезная фигня! — осторожно заметил Плохиш после паузы.
Губернатор не был уверен, что он правильно истолковал высказывание Плохиша.
— Что ты имеешь в виду? — недовольно насупился Лисецкий.
— Ну, я сначала этому значения не придал, — начал переводить Плохиш. — Думал, менты нервы помотают, как обычно, бабок получат и отвалят. А тут такой замес пошел! Пахомыча на нары отправили. Может, еще кого закроют. Короче, как-то они раздухарились. Буром поперли. Я так думаю, что дорого это Вове обойдется, — подытожил он, качая головой. — Много отдавать придется.
— А что ты насчет Пахомыча считаешь? — продолжал расспросы губернатор. — Сольет он Володю?
— Да уже слил! — не задумываясь ответил Плохиш. — К гадалке не ходи! Тюрьма и не таких ломала. Мусорам-то ведь по большому счету от него только подпись нужна. А показания они и без него состряпают. Так что если Вова надеется, что Пахомыч — лох и ничего в бизнесе не Рубит, то зря.
— А другие директора тоже сдадут? — с любопытством осведомился Лисецкий.
— Если закрывать начнут, то все сдадут! Это на воле легко понтоваться. А за решеткой все по-другому. Да чего тут говорить, — скривился Плохиш. — Вы лучше меня людей знаете! Благодарности от них не дождешься. Пока поднимаешь человека, он тебе пятки лижет. А случись что — все сразу только за свою шкуру дрожат. Тысячу раз это проходили.
— Ну, а по поводу Сырцова что скажешь? — допытывался губернатор. — Они ведь и на Сырцова много чего накопали. Он как? Тоже Володю сольет?
— Этот-то? Этот сразу сольет, — без колебаний отозвался Плохиш. — Он за других терпеть не будет. Да и жаба его душит. Он же себя с ними вровень видит. Большим начальником заделался. Это только Вова не замечает, обращается с ним как с подчиненным. А Паша сильно изменился. Другой человек! Ну, я-то, конечно, не суюсь, — прибавил он дипломатично. — Меня их отношения не касаются. У меня один командир.
Он с подобострастием посмотрел на губернатора.
— То есть твой прогноз неутешительный? — уточнил губернатор, пропуская мимо ушей эту лесть.
— Мой? — переспросил Плохиш на всякий случай. И убежденно заявил: — Мой — нет. А ваш — не знаю. От вас же все зависит! Вы в любую минуту можете это тормознуть. Слово Лихачеву скажете, он усохнет.
Губернатор не стал посвящать Плохиша в то, что его попытка воздействия
— Да вот я и думаю, когда вмешиваться, — задумчиво заговорил губернатор. — То ли сейчас, то ли обождать, пока Сырцова арестуют. Тут ведь тонкий вопрос.
— Зачем же ждать? — удивился Плохиш. — Тут такого можно дождаться! Глядите сами: мусора Сырцова загребут, он поплывет. На основании его показаний они Вову будут прессовать. А это значит, что все наши проекты — под ударом. Нам это совсем без надобности!
Плохиш разволновался.
— Глупо ты рассуждаешь, Плохое, — осадил его губернатор. — Однобоко. Про политику-то опять забыл!
— Какая же тут политика? — поразился Плохиш. — Тут на бобы попадалово!
Губернатор терпеливо улыбнулся.
— С одной стороны, конечно, нежелательно, чтобы арестовывали Сырцова, — вкрадчиво заговорил он. — Поскольку это сразу отразится на Храповицком, а значит и на наших интересах. Тут ты прав. А с другой стороны... — он прервался и лукаво взглянул на Плохиша. Тот слушал его, приоткрыв рот.
— А с другой стороны, скандал вокруг Сырцова бьет по Кулакову, — завершил губернатор и подмигнул. — Понимаешь меня?
— Не-а! — признался Плохиш, тараща глаза. — Кулаков-то же тут вроде не при делах!
— Это мы с тобой знаем! — с досадой поморщился губернатор. — А я тебе про избирателей толкую. Кулаков собрался в губернаторы. И вдруг его зама арестовывают! Вся пресса об этом пишет! Телевидение показывает! Кому Кулаков будет доказывать, что он здесь ни при чем? Простому народу? Да ему ни один бомж не поверит! Ведь если Сырцов в чем-нибудь замешан, то только с ведома своего начальника. Так? А если еще все это подогреть немного, ну, например, через центральные средства массовой информации, то ему сразу конец. Крест на карьере.
Плохиш растерянно посмотрел на губернатора и покрутил головой.
— Да! — неуверенно согласился он. — Круто! Ничего не скажешь. А все же насчет капусты как?
Лисецкий тяжело вздохнул.
— Если бы не Володя! — пробормотал он. — Как тут быть? Ума не приложу!
— Вот я и говорю, серьезная фигня! — с готовностью подхватил Плохиш. — Я сам всю голову сломал.
Губернатор посмотрел на него с некоторым сожалением. Вероятно, он полагал, что Плохиш мог бы и не ломать головы, поскольку достоинства Плохиша заключались отнюдь не в ней.
4
Судья Безверхова позвонила мне вечером, часов в семь, по мобильному телефону. Я сидел у себя в кабинете вместе с Немтышкиным, с которым проводил теперь едва ли не большую часть своего времени.
— Вы можете говорить? — спросила она как-то обидчиво.
— Более или менее, — неопределенно отозвался я, помня наставления Савицкого о необходимости соблюдать сдержанность по телефону.
— Обманули вы меня, Андрей Дмитриевич! — сразу накинулась она на меня с упреками. — Я ведь только после вашего ухода поняла, что обманули!