Жека 5
Шрифт:
В один из дней Жека встретился с Аристархом, чтобы узнать нынешнюю биржевую стоимость акций. Она оказалась ожидаемо мала. При номинале в пять тысяч рублей акции торговались по три с половиной и демонстрировали устойчивое снижение стоимости. И это можно было предвидеть: приватизация комбината до конца была не доведена, так же как не проведен независимый сторонний аудит для оценки стоимости комбината. Высшие управленцы Николая Семёныча рассудили просто: выпустим акции по 5 тысяч, раздадим их 37 тысячам работников, это и будет конечная стоимость комбината. При расчётах выходило 185 миллионов рублей, и не сказать, что это была огромная сумма. В пересчёте на доллары всего лишь около миллиона. Но у Жеки в это время не было и столько.
Акции на бирже сначала торговались по номиналу, потом скатились до рыночной стоимости, которая упала из-за одномоментного выброса на рынок их большого количества. Частные маклеры и мелкие фирмы, в надежде на хороший навар, сначала скупали акции у рабочих по пять тысяч, по номиналу, сбывали их на бирже по пять с половиной. Кто успел, хорошо наварился, кто не успел, хорошо потерял при понижении курса, начавшемся практически сразу же после первых торгов. Потом маклеры стали скупать акции на улицах по три тысячи, мотивируя это тем, что цены на бирже просели. Рабочие кряхтели, но отдавали пять тысяч за три. Маклеры продолжали вбрасывать акции на биржу, тем самым ещё более обрушивая цену.
Этим самым они сыграли на руку Жеке, который, не прикладывая почти никаких усилий, купил ещё несколько тысяч акций по дешёвке, гораздо ниже номинала, уже прошедших через несколько жадных рук и потерявших начальную стоимость. Но он мог позволить себе покупать акции процентами, в надежде на будущий куш, мелкие торговцы — нет. Даже снижение стоимости акций в два-три раза не было критичным для Жеки при раскручивающейся гиперинфляции. Это было надёжнейшее вложение денег плюс завладевание комбинатом.
Однако эта деловая активность не осталась без внимания Москвы. Новый директор, как и предвиделось, оказался засланным казачком из Москвы. И не стоило считать его тупым…
Новый директор сразу привёз свою команду. На комбинате произошла перестановка в высших управленцах. Поменялись все заместители, главный бухгалтер, главный экономист, главный инженер и начальник юридического отдела. Тщательно перетрясая бумаги и контракты, москвичи, конечно же, обнаружили Жекины мутки. И у них возникли вопросы, почему комбинат полностью отдал управление сбытом и закупкой сырья в руки небольшой частной торговой компании, которая закупает втридорога уголь и руду в оффшорной зоне Каймановы острова, где кроме крокодилов и соломенных хижин отродясь ничего не было. Директор позвонил Жеке в офис и вызвал на обстоятельную беседу. Жека зашёл в комнату к охране.
— Графин, нас на базар вызывают, — сказал Жека, обращаясь к начальнику своей охраны. — Возьми ещё пару пацанов, хрен знает, что это за люди. С Москвы. Могут быть опасны. Абай, ты со мной пойдёшь.
Казах молча кивнул головой, расстегнул пиджак, показал на поясе брюк кривой среднеазиатский нож в узорчатых ножнах на одном боку и кобуру с пистолетом на другом.
Охрана заводоуправления была давно из фирмы Славяна. Как ни плевался покойный Николай Семеныч, но Жека давно заменил пенсионеров ведомственной заводской охраны на своих профессионалов. И сейчас это оказалось очень кстати. Новый директор попытался заменить охрану заводоуправления на нейтральную, из обычной городской фирмы, но не смог — контрактом с Жекой оговаривалось, что охрану и безопасность комбината гарантирует управляющая фирма «Сибирская металлургическая компания». Москвичи ходили на работу с недовольными рожами, каждый раз при входе и выходе из здания показывая пропуска на пункте контроля. Это было, конечно, унижением при их высоких должностях…
Увидев одного из боссов в малиновом пиджаке, а с ним троих корешей, охранники залыбились, и открыли проход, показывая чтоб проходили. Жека открыл дверь в приёмную, приветственно кивнув секретарше и сказал Абаю:
— Постойте в коридоре у двери. Никого не пускайте.
Сам зашёл в директорский кабинет и расположился в первом кресле за столом совещаний. Странно было видеть в привычном огромном директорском кресле, где всегда привычно восседал покойный Семеныч, абсолютно левого человека. Новый директор чем-то был похож на хмыря из стройуправы, невзрачного педофила, грохнутого Жекой пару лет назад. Такой же холёный, в дорогом пиджачке, невысокий чмырдяй, уже с 30 лет ходящий с залысинами и в золотых очках. Наверное, шибко умный… Хотя по виду чистый Берия.
— Вы Соловьёв Евгений Александрович? — криво улыбнулся новый директор, протягивая нежную влажную ладошку. — Я Александр Моисеевич Бронштейн. Назначенный министерством черной металлургии на должность временного директора комбината.
— Ясно, — сказал Жека. — Ну и? Что хотели-то, когда звонили?
— Вы знаете, я не предприниматель, а человек государственный. Естественно, мне из министерства дали новую команду, которая…
— Из министерства чего? — спросил Жека, внимательно посмотрев в глаза директора. И тот затушевался. Дело в том, что министерства черной металлургии России не существовало. Все функции надзирающего за отраслью органа передали в Министерство транспорта, промышленности и связи, но оно уже не имело никаких полномочий управлять государственными активами, ими заведовал Государственный комитет имущества. Существовало номинально министерство черной металлургии СССР, но так как Союз скончался, то министерство находилось в стадии реорганизации в департамент, входящий в состав Министерства промышленности.
«А дядя-то лукавит. Как пить дать, засланный казачок, но предъявивший настоящие бумаги. Что это за чучело? Сахаровская шестёрка?» — предположил Жека, глядя в водянистые глаза Александра Моисеевича.
— Из министерства… Промышленности России! — нашелся что сказать директор. — И мы тут удивительные договоры нашли, касающиеся вашей фирмы. Мне продолжать?
— Говори, раз начал, — разрешил Жека, вольготно развалившись в кресле и закинув нога на ногу, всем своим видом показывая, что чхать хотел на директорские базары.
Мужик думал, что Жека будет извиваться, просить о чём-то, и, увидев, что собеседнику плевать на наезд, немного сдулся. А Жека думал, кем же он засланный сюда. Наверняка с подачи Дуреева всё это проворачивается. Без губернатора тут и мышь не пискнет. Формально комбинат сейчас повис в правовом вакууме. Государство им уже не владеет, так как выпущены и раздаются акции, но и новый собственник ещё не объявлен, так как акции ходят хрен знает где, по скупкам, вокзалам и биржам, и собрания акционеров не было. Формально, кто сидит сейчас за столом директора, тот и владелец.
— Для прокуратуры будут очень интересны договора, по которым сырьё у комбината закупается в два раза дороже рыночной цены в банановой республике, мне имеющей промышленности, — заявил директор, стараясь не смотреть в глаза Жеке. — А также то, что продукция комбината в виде листового металлопроката сбывается фьючерсами в Японию, при этом комбинат терпит убытки в результате всех этих манипуляций. Не говоря уж о том, что полученный комбинатом кредит обслуживается этой же оффшорной фирмой, через которую закупается сырьё. А здесь, в городе, всё строительство кредитного объекта и содержание иностранных специалистов тоже курируется вашими фирмами.