Желания
Шрифт:
— Они работают, эти магические заклинания?
— Не знаю, Берениса их пока не пробовала. Во всяком случае, она их просит, повторяет без конца. Благодаря этому она никогда меня не покинет. Я уже собрал столько рецептов, что смогу удерживать ее целую жизнь.
Тренди разозлился:
— Так вот чему ты хочешь научить меня, как удержать Юдит? Как обманывать…
— Я верю в магию, — спокойно ответил Нюманс. — Я знаю, что она действует. При помощи волшебников, конечно. Я не волшебник. Вот Берениса… — Он запнулся. — Твоя история… Женщина, капитан, смерти, все эти женщины… Я уже где-то читал об этом.
— Хватит. Хватит с меня этого безумия. Лучше уйду под землю вместе с остальными.
Тренди лгал. Ему хотелось слушать Нюманса, он уже начал мечтать о его дворце книг, о ночах, проводимых над старинными пожелтевшими рукописями.
— А что ты читал похожее на мою историю? — спросил он.
— Книги о магии.
— Абракадабра, чары и пентаграммы…
Тренди рассмеялся, на этот раз от души. Нюманс вновь принял торжественный вид:
— Морское колдовство. Оно повсюду одинаково. Его редко можно найти в книгах. Океан — это мир тайн и коварства. Это настоящий ад, настоящее царство Сатаны. Именно там замышлялись всемирные несчастья. У него просили ветра посреди мертвого штиля и штиля в самую свирепую бурю. Ему продавали душу в обмен на могущество. Знаешь, Тренди, с ним заключали договор, даже не думая. И только позже догадывались, что повстречались с Великим Змеем.
Тренди скептически посмотрел на него.
— Так его называют у меня на родине. Это его худшее имя, худшее обличье. Увидишь, когда мы отыщем в библиотеке…
Тренди встал и открыл окно. Он вновь увидел Анну, обгоревшую машину, перчатку со стразами, маленький розовый платок и Юдит, заявляющую матери, что остается у Командора. Какими будут ее следующие картины? И неужели она, ее обнаженное тело, которое когда-то ласкал Тренди, будет обожать этого мужчину, избранного ею своим ангелом? Тренди был готов на все, лишь бы не думать об этом.
— Завтра вечером? — спросил Нюманс.
— Завтра вечером, — прошептал Тренди. На что согласился он в этот момент, что собирался найти в царстве книг? Он не хотел знать. Было уже слишком поздно.
Глава 16
Последующие недели — эти дни, эти бесконечные ночи, когда Тренди открывал радость и волшебство библиотеки, — были почти счастливыми. Нюманс охотно делился с ним тем, что знал. Ему не составило труда увлечь Тренди за собой в страну, тайн. Действительно, самые приятные часы они проводили вместе после закрытия библиотеки, молчаливо копаясь на пыльных полках, с фонариком в руке выискивая колдовские книги. Иногда на углу какого-нибудь коридора вырисовывался чей-то силуэт и быстро прятался за колоннадой. Очевидно, не одному Нюмансу нравилось ночью в библиотеке.
Как-то, устав после многочасовых поисков, Тренди охватило отчаяние.
— Что ты хочешь, чтобы я здесь нашел? — набросился он на Нюманса. — Я предпочитаю заниматься своими рыбами. Что я должен найти в этих старых бумагах? Я пережил безумие, которое не объясняется в твоих книгах! — И добавил с еще большим раздражением: — Сперва объясни мне, почему ты убрал мою квартиру, почему съехали мои друзья, кто мне докажет, что ты не вышвырнул их. Откуда ты пришел, и где живет Берениса? Она никогда не приходит к нам спать днем…
Ничего не ответив на гневные обвинения, Нюманс посмотрел на него спокойным, и печальным взглядом, затем, после долгой паузы, объяснил: после отъезда Тренди, когда началась мода на подземелья, один из его друзей-музыкантов предложил Нюмансу квартиру. Предложил бесплатно, с условием, что тот будет поддерживать в ней порядок и охранять квартиру от воров. Нюманс согласился. До этого он жил с Беренисой, но ему невыносимо было, возвращаясь из библиотеки, видеть, как она уходит, чтобы раздеваться перед толпой в «Наслаждениях» или «Безумных Нефталис». А Беренисе больше не нравилось спать одной, когда он проводил время за книгами. Они решили жить отдельно и видеться по воскресеньям, всегда у Беренисы. Тогда же у Нюманса появилась привычка проводить ночи в библиотеке.
История Нюманса взволновала Тренди. Он видел в ней нечто сходное со своей страстью к далекой женщине. Конечно, Берениса не бросила Нюманса, и они жили в согласии и любви, той самой любви, которую он хотел познать с Юдит. Но был в Нюмансе тайный страх перед другой жизнью Беренисы. Он пытался избегать безумных мыслей о том, что она раздевается для других мужчин, не хотел знать о ее танцах, позах, которые она, обнаженная, принимала каждый вечер. Это была скрытая, терпеливая ревность, подобная той, что охватила Тренди в тот день, когда в доме Корнелла он открыл картину беглянки со «Светозарной». Тренди стало стыдно за то, что он накричал на своего друга. На самом деле он был рад, что Нюманс взял его под свое крыло, и ценил его заботу. Тренди согласился снова пойти в библиотеку.
Основной целью этих ежедневных походов был поиск следов Командора.
— Тебе надо знать о нем все, — повторял Нюманс, — надо узнать, кто он такой. Здесь ты найдешь все, что хочешь — журналы того времени, его книги, если он их написал, книги его родственников, воспоминания друзей, воспоминания Ирис, Рут, капитана — почему бы нет? — а возможно, и Великого Змея…
Когда Нюманс так говорил, в его голосе слышались дыхание океана, шум волн, их тяжелые удары о скалы, виделись лица проклятых моряков и корабли с разорванными парусами. В его словах был дух приключений. Так тогда казалось Тренди, и он шел туда, куда звал его Нюманс, как некогда шли за тем, кто звал открывать неизведанные страны.
Вскоре Тренди стал ходить в библиотеку не только ночью, но и днем, открыто, с читательским билетом. Ему полюбилась атмосфера читальных залов с зелеными лампами, легким шорохом переворачиваемых страниц, едва слышными вздохами или шушуканьем — говорить громко считалось здесь преступлением, даже святотатством, и нарушение этого правила каралось немедленным изгнанием. Он сблизился с несколькими завсегдатаями. Если бы в его памяти не были бы так свежи воспоминания о «Дезираде» и если бы не бросающиеся в глаза уличные причуды, он мог бы счесть большую часть читателей сумасшедшими. Здесь был один молодой человек, худощавый и бледный, всегда крестившийся перед началом работы над своими карточками. Он садился только на место 222 и громким голосом угрожал устроить в библиотеке пожар, если по недосмотру служащий усаживал на его место кого-то другого, даже известного профессора. Был один старик, проводивший все дни, уткнувшись в старинные книги IV века, время от времени кивая и бормоча: «Это правда, я все помню». И непонятно было, относились ли эти слова к содержанию книги или к прошлому старика. Он был таким дряхлым, что, казалось, будто он явился прямиком из того времени. И был еще мужчина неопределенного возраста, маленький и толстый; сперва он раскрывал огромный словарь, затем доставал из сумки разнообразную еду, которую начинал поглощать, прикрывшись книгой. Интересно, как к этому относились служащие и его соседи? Вопреки правилам его никто не беспокоил, и Тренди спрашивал себя, что за редкая извращенность приводила этого человека каждый день под византийский купол библиотеки, приходил ли он сюда ради книг или его страсть к земной пище проявлялась только при запахе старых переплетов и пожелтевшей бумаги.
Итак, Тренди погрузился в океан книг. В Нюмансе странным образом сочеталась мечтательность и практичность. Он посоветовал Тренди начать с изучения магии:
— Затем мы перейдем к периодике, туда, где хранятся газеты и журналы, и поищем, кто же такой Командор.
— А, по-моему, именно с этого и надо начинать, — возразил Тренди. — Командор — реальный человек, не какой-то волшебник, он личность или изображает личность, как в театре или кино!
Нюманс со своей обычной серьезностью покачал головой: