Железная леди
Шрифт:
– Квентин, – я повернулась к нему, все еще во власти странной мечтательности, причиной которой был отъезд с Бейкер-стрит, – вы должны были знать об уловке Ирен еще до того, как мы покинули Стрэнд.
– Виновен, – произнес он с раскаянием не большим, чем у малыша, стянувшего булочки к чаю. Он улыбнулся в ответ на мое растущее негодование: – Моя дорогая Нелл, после всего того, что Ирен сделала для гарантии моей безопасности и даже для моего душевного здоровья в столь непростой период, я едва ли мог отказать ей в возможности сыграть мою мать.
– И мне не терпелось попасть в квартиру
– «Мило» – не то определение, которым я бы обозначила Шерлока Холмса или его окружение, – возразила я.
– Да уж наверняка, – ответила Ирен и, перегнувшись, дернула меня за подол.
Я в негодовании отшатнулась. Меня не привлекала подобная фамильярность даже со стороны подруги.
– Погоди, Нелл, я поправлю тебе верхнюю юбку. Нам обоим придется преобразиться в этой жалкой маленькой коляске, чтобы довести дело до конца. Но уже недолго осталось мучиться. Ты ведь не хочешь выглядеть… неэлегантно во время возвращения Квентина домой, не так ли?
Угроза «неэлегантности» моментально затмила все мои возражения. Ирен принялась расстегивать на мне боковую застежку лифа, будто переодевая непослушного ребенка, которому требуется помощь даже в самых простых действиях.
– Ирен! – только и смогла я пролепетать в ужасе от самой идеи быть раздетой в присутствии джентльмена.
– Цыц! – невежливо бросила она. – Я всего лишь отогну край. Цвет «палевая роза», – сообщила она Квентину. – Уверяю вас, для Гросвенор-сквер в самый раз.
Он засмеялся, и такого беззаботного смеха я не слышала от него со времен нашей встречи на Беркли-сквер.
– Не обращайтесь ко мне за одобрением. Мои познания о моде устарели лет на десять.
– Значит, поверьте мне на слово. – Ирен расправила складки шифоновых розочек на лифе моего платья: – Вот так, Нелл. Сейчас. Посмотри, что я прихватила! – Она вытащила какую-то блестящую вещицу из саквояжа, и ее пальцы устремились к моему горлу. – Ох, да не вертись же ты, Нелл! Я не пытаюсь задушить тебя, просто хочу приколоть брошь.
– Ой! – Я потянулась к воротнику. – Не тот ли это ужасный осьминог Тиффани? – Пальцы нащупали холодную фигурку неправильной формы.
– Нелл, ты меня обижаешь. – Она тряхнула головой, перехватила свою роскошную буйную копну волос несколькими резинками с запястья и закрепила прическу длинной заколкой, которую до этого держала в сжатых губах. Не сомневаюсь, она стала бы уверять, что курение сигарет через мундштук служит идеальной тренировкой для укладки волос в движущейся коляске. – Пофлушай, – достаточно четко прошамкала она сквозь черепаховые шпильки, которые теперь сжимала во рту, пока ее ловкие пальцы стремительно одну за одной вставляли их в прическу. – Не надо рассказывать об этом Годфри. Он будет страдать.
– Я не могу содействовать женщине, которая намеревается обмануть собственного мужа!
– Господи, Нелл, большинство дам Мейфэра и Белгравии жить не могут без обмана. Я просто следую общей тенденции. Кроме того, ты ведь знаешь, как он одержим вопросами, касающимися Шерлока
– Годфри? Это Годфри-то одержим?!
– Весь план придумала я, – напомнила мне подруга. – И я имею право насладиться его результатами, хотя мистер Холмс был прискорбно скрытен и не поведал подробностей расследования. Ну и ладно, я сама могу догадаться, а если нам повезет, в газетах появятся кое-какие зашифрованные намеки. Теперь же… – она открыла саквояж, вытащила шляпку и надела ее, – я намерена покинуть тебя перед следующей твоей встречей. По некоторым причинам мне не столь интересно, что делается на Гросвенор-сквер, сколь волнует происходящее на Бейкер-стрит. – Ирен выглянула в окно. – Квентин, попросите извозчика остановиться на следующем углу. Я сяду в омнибус и вернусь в отель.
Я могла только кивнуть, по-прежнему ощупывая слабыми пальцами брошь у ворота платья.
Квентин постучал в потолок, и темп движения коляски замедлился. Когда экипаж остановился, Квентин нагнулся, чтобы открыть дверь, и примадонна живо, по-мальчишески выскочила на улицу. Я потянулась за ней:
– Подожди, Ирен…
Она лишь улыбнулась в ответ, а потом послала мне воздушный поцелуй.
– Ирен, брошь, которую ты мне приколола… Скажи мне, что это не рубиновая звезда, подаренная тебе королем Богемии!
– Она произведет фурор на Гросвенор-сквер, – пропела подруга, несмотря на спешку.
– Но рубины… и «палевая роза» не подходят друг другу…
Повозка резко дернулась, и вслед донеслось:
– Рубины подходят ко всему, как и кровь…
Я вздрогнула, как будто из моих пальцев посыпались драгоценные камни.
– Вы замерзли? – спросил Квентин с такой заботой в голосе, что я мигом согрелась бы, будь мне действительно холодно.
– Нет. Просто заинтригована.
Он снова засмеялся:
– Пожалуйста, не сердитесь на Ирен. Ей необходим маскарад, иначе она не чувствует вкуса к жизни.
– Нечто вроде шпионажа?
– Похоже. Чем больше опасностей, тем больше удовольствия.
– Вам будет не хватать этого, – сказала я.
Он пожал плечами, но взгляд его стал отсутствующим:
– Придется найти другое занятие. Пока не знаю какое.
– А что вы столько лет делали после войны за границей?
– Путешествовал среди чужеземцев, изучал их языки и обычаи. – Он взглянул на мое украшение. – На северо-востоке Афганистана, среди голубоглазых и светловолосых местных жителей, до меня дошли слухи об утраченном рубине. Я убедил себя, что хочу найти его, что именно ради этого волнующего сокровища остался в тех краях.
– Так и было?
Он пожал плечами:
– Всего лишь удобный повод для бегства от себя. Возвращаться домой было страшно. Слишком много объяснять.
– Тогда не выкладывайте всего сразу, – посоветовала я.
Он кивнул и молчал до тех пор, пока коляска не остановилась. К этому времени спустились сумерки, покрыв туманной дымкой пространства между особняками и свернувшись спящей черной пантерой вокруг скульптуры в центре сада.
Квентин помог мне выйти из коляски. Когда мы приблизились к рядам окон, светящихся первыми вечерними огнями, колеса гремели уже далеко позади, заглушая стук моего сердца.